И к своему страху, я ее не находил.
Сбежав с крыльца, я помчался по дороге и перехватил полуголую рыжеволосую девицу, которая спешила к одному из домов.
— Что случилось?!
— Т-там были альвы! Они окружили и-источники! — заикаясь протараторила она, прикрывая своим платьем нижнюю мокрую сорочку. В огромных карих глазах стояли слезы.
— Где источники?!
— Там! — она указала в сторону узкой тропинки, уходившей в лес.
— Они схватили кого-нибудь?
Рыжая девица энергично закивала, и я, чертыхнувшись, сломя голову помчался в сторону густого леса, по пути высматривая стройную фигурку Элис. Вот откуда это непонятное чувство тревоги, что сидело внутри! Я молился Богам, чтобы с Элис все было в порядке и она смогла унести оттуда ноги. Надеюсь, что ее ловкость сейчас сыграет ей на руку.
Я перепрыгивал через сухие ветки, скользил по влажному мху, цепляясь за стволы деревьев, но не сбавлял скорости. Ветки царапали лицо и руки, рвали рубашку, но я несся, как одержимый.
— Я только женился, черт возьми!
Я молился о том, чтобы Элис смогла где-то затаиться. Ведь, чем ближе к ущелью, тем наглее и опаснее альвы. И что на самом деле творится в голове у этих карликов оставалось только догадываться.
Чем больше я углублялся в лес, тем тише становилось вокруг. Вдалеке показалась легкая дымка, как свидетельство того, что я уже почти у цели. Но ни альвов, ни задержавшихся у источников девиц, я не видел. Мертвая тишина.
Мои глаза судорожно скользили по одежде и полотенцам, оставленными в спешке на влажной земле.
— Элис? — окликнул негромко.
В ответ раздалось едва слышное оханье позади меня, и я быстро обернулся, взглянув на небольшой холм. И только сейчас понял, что так спешил к источникам, что даже не взял с собой револьвер.
— Элис? — позвал снова, двигаясь в сторону звуков.
Чувство досады накрыло меня с головой, когда поднявшись на небольшой холм, и взглянув вниз, я увидел там травницу, прятавшуюся за пышным зеленым кустом.
— Где моя жена? — спросил, подавая ей руку.
В карих глазах старухи уже не было ни высокомерия, ни враждебности. Лишь страх и непонятное сожаление.
— Ее альвы забрали, — всхлипнула травница, вытирая подолом грязной юбки слезы, катившиеся по морщинистым щекам. — Она не захотела со всеми купаться. Стеснялась чего-то. И мы с ней к соседнему источнику пошли. Он вон там, — дрожащая рука указала на соседний холм. — На невольничий рынок увезли ее.
— Дьявол! Дьявол! Дьявол! — заорал я, молотя руками по стволу дерева.
