— После свадьбы вернёмся к этому вопросу. — Говорю им, предвкушая, как припомню каждое оскорбление, каждый намек в сторону моей будущей жены. Я им за это "девка" языки вырежу.
— Хороша. Аппетит враз вызывает. — Кивает в сторону моей женщины один из них. — А что прячешь? Или боишься наша Лейка узнает и ревновать будет? или познакомиться решит?
— Нечего моей будущей жене знать о всяких девках, что надеются в моей постели оказаться. — Ещё чего не хватало, мне и так вечером объясняться, а я ещё о всяких левых бабах своей девочке не рассказывал.
— Я отойду? — тихо спрашивает, мягко улыбаясь.
— Иди, конечно. — Провожаю её взглядом, дай только избавиться от уродов, моя хорошая. Всё объясню и расскажу, за каждое слово, что сейчас стерпел извинюсь, хоть ты и не понимаешь наш язык.
Кто бы тогда знал, что больше я её не увижу, что уходила она не просто из зала, но и из моей жизни?
Оксана. Несколько раз повторил про себя её имя. Ей идёт. Куда больше мягкого "Алина". Вспомнил, как Амиров говорил, что она ему пообещала, и чуть в голос не рассмеялся. Моя Злюка может! Не зря я тогда сказал, что эта Оксана мне нравится, знал бы о ком речь…
Кира много рассказывала о подругах, о своей студенческой жизни, о своей подруге, с которой жила в одной комнате. Сейчас эти рассказы приобрели совсем другое значение для меня. Особое, личное. Я узнавал, как жила моя женщина без меня. Училась, работала, а если и выпадала свободная минута, то она тратила её чтобы саму себя загонять до полной потери сил. От чего бежала? От памяти, от обиды, от страха?
Смотрю в тонущий в темноте потолок больничной палаты и снова возвращаюсь в тот вечер. Беспокоиться я начал минут через десять. Ещё через пять пошёл искать. Её нигде не было. В зал я вернулся уже зверем. Страх за неё пробудил во мне нечто такое, чего я и сам о себе не знал.
— Где, Алина? — требовал я с дружков брата.
— Откуда нам знать? — ржут они мне в лицо. — Алина — шмалина… А может и знаем. У нас много удобных мест, чтобы с таких как она спесь сбивать. А может брат твой забрал, лично захотел проверить, хороша ли у младшего игрушка…
Договорить он не смог, рука сама вжалась в горло, вырывая гортань.
— Ты что творишь? — верещит второй.
— Где Алина? — повторяю я.
— Сдохнет она, теперь точно сдохнет! В этом городе ни одной свиньи не останется, что её не трахнет… — затыкается после пары ударов ломающих нос. Приставил ему нож к глазу, и тон сразу сменился. — Не знаю я, мы случайно вас увидели. Каяр Расиму позвонил, что они решили я не знаю. Точно не знаю…
