— Пойдём? — спросила она заговорщицким шёпотом.
Рэм уже испугался своей внезапной откровенности, и Амаль это сразу почувствовала.
— Если не можешь, — прошептала она, — ты не говори мне пока. Я потерплю.
Рэм взял её за руку. Ему дико хотелось поделиться своей бедой с Амаль. Он верил, что она никому не скажет. Но за время, проведённое на станции, пацан вообще отвык доверять кому-то свои секреты. Он и дома-то не имел особенно близких друзей, а тут…
Амаль молча шагала рядом. Она понимала, что тайна — это серьёзно. Если Рэм не насмелится — его нельзя заставлять и упрашивать. Значит, просто ещё не время.
— А давай будем плавать наперегонки? — предложила она. — Я лучше плаваю, а ты — сильнее. Будет почти что честно.
Рэм понял: Амаль хотела его отвлечь. Показать, что она совсем не ждёт разговора.
— Давай, — согласился он и сжал её руку.
Хотелось обнять девочку и прижать к себе. Почему же она всё-таки такая маленькая?
Вечерние купания в общине ценили, и народу на пляже собралось много.
Амаль долго вела Рэма вдоль реки, чтобы найти местечко подальше и от взрослых, и от шумных сверстников.
Они дошли до излучины, поросшей модифицированным рогозом. Здесь не было такого золотистого песка, но лежать можно и на травке. Главное, что не помешает никто.
Девочка постелила полотенце, рядом с которым тут же шлёпнулась Кьё. Собака раскрыла чёрную пасть и душераздирающе зевнула.
— На Кьясне таких умных собак не водится, — вздохнула Амаль. — Она всё понимает. Дома у неё много гостей, а ей нужен покой. Вот она и пережидает у нас. Она капитана Агжея любит, но щеночков своих любит больше.
— А что за гости? — спросил Рэм.
— В доме проводящей Айяны гостит командующий. Он такой строгий и всегда в чёрном. Генерал Макловски.
— Не генерал, а лендсгенерал, — улыбнулся Рэм. — Это самое высокое звание на Юге Империи. Генералы ему подчиняются.
— Он добрый, но от него шума много, — Амаль сняла платье, села на полотенце и стала наглаживать Кьё.
— Шума? — удивился Рэм.
— У него мозг шумит, когда он думает, — пояснила Амаль. — Редко бывают такие шумные мысли.
— А как ты понимаешь, что шумные?
— Я смотрю на него, и у меня в голове всё путается. Даже Кьё боится его шумных мыслей, — улыбнулась Амаль и поджала под себя ноги, устраиваясь поудобнее.
Рэм улёгся на краешек полотенца и открыл почту.
— Это твои друзья пишут? — спросила Амаль, доверчиво наклоняясь к нему.
— Я учился летать на станции, — Рэм старался смотреть только на дисплей браслета. — Это оттуда.
