Девушка, мягко ступая, дабы не разбудить брата и сестер, дошла до своего места. Только опустившись на прохладную кровать, Ангелина ощутила, как она устала за этот бесконечно долгий, серый день. День, который был так похож на все предыдущие. И единственным ярким пятном в нем были Ксюша, Настюша и Олежек. Хоть и не родные по крови, но все равно, родные, любимые люди.
Ангелина подтянула до самого носа одеяло. Вздохнула, улавливая свежий аромат порошка, исходящий от него. Прохлада, что опускалась с окна, то и дело пыталась пробраться под защитный покров. Девушка передернула плечами. Холодно. Все еще холодно. Но она понимала, что дрожь, что прошлась по её тонкому телу, была вызвана не прохладой. А дурным предчувствием.
С напряжением вглядываясь в небольшой прогал, что образовался между фанерной стеной и шкафом, Ангелина ждала. Шли минуты. Каждая клеточка её тела замерла, обострилась, остро реагируя на малейший шум, доносившийся снаружи – будь то тиканье часов, приглушенные голоса соседей, собачий лай или же… тяжелая, вызывающая тошнотворную слабость, поступь.
Может, показалось?
На лбу Ангелины проступили капельки пота, когда она поняла, что слух не обманул её. Тяжелая поступь становилась различимее, и сердце девушки все сильнее сжималось от страха. На какой-то момент она даже перестала дышать. Тело её одеревенело и казалось теперь просто неуправляемым.
А потом показалась его фигура. Огромная, отбрасывающая тень. Ангелина, широко распахнув глаза, наблюдала за приближающимся отчимом. Он приходил уже не первый раз к ней. И точно не последний.
Каждый его шаг отнимал силы у девушки. Она, вцепившись в край одеяла, молчаливо наблюдала за человеком, который для соседей, для окружения, в котором он крутился, считался образцом морали, крепкой веры и благочестия. Этот человек соблюдал все необходимые посты, раздавал милостыню и выглядел, и, что немаловажное, вел себя, как настоящий служитель Господа.
Но сейчас он был другим.
Отчим встал возле кровати Ангелины, и теперь она отчетливо различала его душное дыхание. В полутьме мелькнули белки его глаз. Глава семейства прерывисто вздохнул – так, будто боролся с соблазном. Обернулся. А потом, убедившись, что все обитатели квартиры мирно спят, подался вперед и опустил свою пухлую ладонь на край одеяла, за которым прятался рот девушки. Потный жар его руки проникал даже сквозь плотную преграду. Крик застрял в горле Ангелины. Ощущая неприятный запах – смесь жира, соли и колбасы, исходящих от отчима, девушка испуганно вытаращила глаза.
