За окном уже стемнело. Ощущая тревожное чувство, которое каждый раз появлялось с наступлением темноты, Ангелина задвинула шторы. Прислушалась. Нет. Никто еще не приехал. Минуты, а может, еще час такого зыбкого, спокойствия, у неё был.
– Ангелина! Я нашел мульт! – донесся радостный голос Олега. Было ясно, что брат хотел угодить сестре.
– Бегу! – бросила настороженный взгляд на плотно задвинутые шторы, еле заметно колыхавшиеся от ветра. Замерла на долю секунды. А потом, часто-часто заморгав, скинула с себя пелену, и поспешила в соседнюю комнату.
Олег уже сидел в компании младших сестер.
– Садись, – Настя подала сестре бокал с кофе, подвинулась и похлопала по освободившемуся месту.
– Уже, – Ангелина втиснулась между Настей и Ксенией. – Давай, включай, Олежка!
Брат только и ждал её слов. Щелкнул мышкой, и на экране замелькали картинки, и проникновенное пение наполнило комнату.
«Холодное сердце», – повторили губы Ангелины. Она, ощущая себя маленькой девочкой, с волнением окунулась в историю, которая не могла оставить равнодушной ни её, ни Ксению с Настей, ни даже Олега. Ведь всех их связывало одно – потеря своих родителей.
Когда пронзительная песня: «Отпусти и забудь» зазвучала с монитора компьютера, из глаз Ангелины потекли горячие слезы. Ах, как многое бы она хотела забыть! И не просто отпустить, а избавиться!
И словно, как нарочно, в замочной скважине послышался звук проворачиваемых ключей…
Ангелина поднялась на ноги. Ощущая подкатывающую дурноту, она медленно пошла в сторону шума.
– Ангелина, дочка! – худосочная женщина, лицо которой было изборождено тонкими, словно паутинка, морщинками, окинула девушку взглядом голубых глаз.
– Здравствуй, – Ангелина робко улыбнулась в ответ. Скользнула взглядом по невысокой фигуре опекунши, пытаясь понять, одна ли она пришла.
– Отца ищешь? – женщина одарила девушку усталой улыбкой. – Он во дворе с соседями разговаривает.
Опекунша поправила платок на голове. Приговаривая молитву, прошла на кухню. Ангелина, словно тень, пошла за ней следом. Она никогда не называла приемных родителей мамой и папой. Язык не поворачивался. Её родители… они были у неё. А это были другие люди.
– Как на работе? – женщина, тщательно вымыв руки, начала нарезать полупрозрачными кусками колбасу. Толще нельзя было – глава семьи не одобрял такого расточительства.
– Все, как всегда, – чувствуя, как желудок сворачивается от голода, появившегося, так, вдруг, внезапно, ответила Ангелина.
