И потому, когда настала пора выходить в зал Радости и Долголетия, где было устроено пиршество, и с обширной террасы перед которым было так удобно любоваться небом, на моём лице сияла широкая улыбка. Десятки и сотни спин склонились передо мной и Ючжитаром, когда я с детьми прошла на помост для императорской семьи. Я подождала, пока Ючжитар сядет, потом обратилась к сановникам:
– Можете занять свои места.
И опустилась на сиденье одновременно с Лиутар и Шэйреном. Люди внизу сели мгновением позже. Я оглядела своё семейство, поймала блестящий взгляд Ючжитара – ишь, сколько радости от того, что сегодня можно будет лечь попозже. А ведь наверняка сам же и начнёт клевать носом задолго до окончания празднования. Улыбнулась персонально ему, подумав мимоходом – выполнил ли он хотя бы половину назначенного ему урока? И взяла в руки чарку:
– Я поднимаю это вино в честь праздника Любования Луной, на которым мы все здесь собрались. Повеселитесь как следует!
Лёгкое вино лилось в горло как вода. Кей обязательно должен был проследить, чтобы кувшин был запечатан, и чтобы ни у кого не было возможности что-то туда добавить, обязательно… С всё той же приклеившейся улыбкой я допила до конца и повернула чарку донышком к залу. Дурацкий обычай. Якобы показывает искренность к собутыльникам. Как будто она зависит от того, сколько ты пьёшь.
– Десять тысяч лет императору! – гремел хор голосов внизу. – Тысяча лет императрице!
Дети уже уплетали за обе щеки – зря я, кажется, боялась, что они испортят себе аппетит. Передо мной стояли блюда и вазочки с кушаньями, и я не могла отделаться от мысли, что яд сейчас здесь, на моём столе. Блестели бочки слив и мандаринов, бархатный пушок спелых персиков так и манил погладить их пальцем. Между крупными фруктами лежали виноградные гроздья и россыпи ягод линчжи. Всё свежее, недавно вымытое, капельки воды ещё блестят в свете светильников. Я взяла фиолетовую сливу, и в памяти некстати всплыл проколотый отравленной иглой апельсин, которым по легенде убили одну французскую фаворитку. Помнится, когда-то я уже испытывала нечто подобное. Когда подозревала, и не без оснований, что кое-кто очень не хочет появления у меня новых детей. Тогда я тоже куска без подозрений проглотить не могла.
Но невозможно питаться духом святым. И я запустила зубы в упругий глянцевый бочок.
Мы любовались над западным озером, как
Стаей над водами белые цапли летят.
Гости явились к нам ныне, и думаем мы:
