И всё равно я чувствовала себя гуляющей по очень тонкому льду. Скоро будет год, как я регентствую, и всё это время при дворе и в народе не стихают шепотки. Да, нам с Кеем легко удалось провернуть захват власти, воспользовавшись эффектом неожиданности и всеобщей растерянности, но с тех пор у господ придворных было достаточно времени, чтобы прийти в себя. Благо было целых два более подходящих кандидата на регентство, чем я. И даже кушавшая у меня из рук гвардия в любой момент могла предпочесть мне кого-то из них. Просто потому, что я женщина. Просто потому, что чужачка.
Кей уже давно ушёл, а я продолжала сидеть, бездумно рассматривая картину напротив. Бамбук и цветы хризантемы. Бамбук символизирует стойкость, благородство и чистоту помыслов, хризантема – символ долголетия. Картинка-пожелание, в самый раз для правителя, чтоб напоминала о столь чтимом тут добродетельном правлении, которое Небеса непременно вознаградят высшим благом – долгой жизнью. Прожив в Северной империи двенадцать лет, я научилась читать символы и понимать намёки, но полностью стать одной из здешних так и не смогла. И это понимаю не только я. Хорошо, что два кандидата на моё место соперничают между собой, сумей они договориться, и мне осталось бы только поднять лапки и добровольно удалиться в монастырь по примеру моих предшественниц Эльм Илмин и Мекси-Цу. При этом гун Вэнь до недавнего времени настолько превосходил так до конца и не восстановившего влияние вана Лэя, что на последнего можно было бы и вовсе не обращать внимания. Но, видимо, Небо всё же было на моей стороне – вскоре после смерти Тайрена тяжело заболела старшая принцесса Каучжун. Говорили, что её подкосила смерть любимого племянника. Может и так, хотя я не замечала особой любви между ними, но, как бы то ни было, спустя несколько месяцев она скончалась, и гун Вэнь из придворной жизни выбыл. Конечно, интриговать можно и не снимая траурной повязки, но даже если завтра я упаду с лестницы и сверну себе шею, приступить к обязанностям регента в ближайшие два года он не сможет. Или, во всяком случае, ему это будет достаточно сложно сделать – к трауру тут относятся очень серьёзно.
И это означало, что если Эльм Чжаоцин хочет забраться на вершину пирамиды, ему есть резон попытаться уложиться в эти два года. Люди Кея кружили вокруг него, как акулы вокруг плота с затонувшего корабля, но ван Лэй был осторожен. В то, что он не лелеет никаких замыслов, я не верила, но поймать себя за руку он не давал. Да, то и дело встречался с сановниками и офицерами – но было бы странно, если бы не встречался, он и сам был сановником, которому мне пришлось, повинуясь вслух высказанной воле покойного мужа, вновь даровать должность второго ранга. Да, порой он вёл с ними разговоры за закрытыми дверями, на которых не присутствовали даже слуги – но мало ли о чём они там говорят и что делают, может, режутся в облавные шашки на раздевание. Прилюдно же ван если и высказывал неудовольствие моей персоной, то не более, чем все остальные. Если за такое арестовывать, я останусь вовсе без двора.
