— Я знаю Ежа, мальчик, знал его, когда ты еще на свет не появился, — рулевой скривился в презрительной гримасе, — Так что не угрожай мне им. Я согласился вести эту посудину до Бакстона, но, черт меня побери, не предполагал, что подвязываюсь идти в направлении, указанном психом!
Неожиданно раздавшийся за его спиной спокойный, тихий голос, вынудил рулевого несколько сжаться и примолкнуть.
— Любопытное заявление, — Карл Еж, неотвратимый, грозный, как скала, неожиданно вырос за его спиной и, чуть-чуть сдвинув брови, сжал ладонью его плечо, — Еще одно — и ты найдешь приют на дне океана близ Бакстона.
— Я молчал, — буркнул в ответ недовольный мужчина и, как-то померкнув, устремил все внимание вперед.
В светлых глазах Карла искоркой блеснуло удовлетворение. Страх перед ним в людских душах никуда не исчез, он по-прежнему оставался все тем же, пугающим до дрожи Ежом, к его мнению прислушивались не только в Нью-Йорке, но и на доброй половине побережья Америки, и не радовать мужчину это не могло.
Самому ему порою казалось, что, заведя столь крепкую дружбу с Домиником, его братом и Тедериком, он несколько размяк, стал излишне податлив и уже не так грозен, поэтому порой Карл с большим удовольствием доказывал самому себе, что это не так.
Слабым нельзя показывать свою слабость — так говорил он всегда, и так он продолжал считать, продолжал доказывать каждому, каждой встреченной крысе, что он по-прежнему силен, по-прежнему несгибаем и спорить с ним все так же чревато.
Он не хотел терять завоеванный трон, не желал сходить с криминального Олимпа, он продолжал вести себя, как и прежде, даже не взирая на дружбу с капитаном нью-йоркской полиции.
— Прекрасно, — холодно отозвался он и, переведя взгляд на своего молодого друга, чуть улыбнулся ему, покидая рубку, — Тедерик… будь добр, подойди.
Рулевой, проводив его взглядом, тяжело вздохнул, качая головой.
— А говорили, будто стал помягче… — быстро прошептал он, обращаясь к штурвалу, — Тупые лжецы…
Тем временем, Дерек, приблизившись к своему грозному другу, вопросительно приподнял брови, не совсем понимая, чем вызвана серьезность на его лице.
— Не понимаю, почему он окрестил Ника психопатом, — парень неловко пожал плечами, мельком оглядываясь на море и понижая голос, — Он ведь не знает, что с ним было два года назад…
— Зато он видит, что с ним сейчас, — Еж незаметно вздохнул и, приобняв собеседника за плечи, повернул его лицом к корме, — Идем, увидишь сам.
