* * *
Его путешествие по морю было завершено. Трап был сброшен, пассажиры потихоньку потянулись на берег, и он, не обремененный никаким багажом, спокойно направился прочь с лайнера в их числе. Не одним из первых, но и не последним, чтобы не привлекать внимания — в основной массе, где-то посередине, спокойный и деланно-расслабленный, не взирая на болящую ногу.
Море он за прошедшие три дня проклял далеко не единожды, и дал себе и мокою твердое слово, что больше на борт корабля не поднимется. Для его раны морской воздух был явственно вреден.
Альфа глубоко вздохнул и, остановившись внизу, на твердом камне пристани, огляделся. Его интересовали портовые торговцы мелочью и сувенирами, газетчики и прочие представители местного населения, обитающие неподалеку от туристов.
Информацию о людях следовало получать от людей.
Один старик, торгующий какой-то снедью, вроде сушеных фруктов, привлек его внимание, и мужчина, изобразив на лице самую искреннюю приветливость, неспешно приблизился к нему.
— Добрый день, — говорил он вежливо и мягко, выглядел респектабельно и представительно, поэтому нет ничего удивительного, что старик сразу же проникся к неожиданному собеседнику симпатией.
— Добрый, сэр, чудесный день! — он широко улыбнулся, согласно кивая, — В такой день нет ничего лучше удачной покупки, взгляните…
— Нет-нет, — Арчибальд с сожалением покачал головой, — Увы, сейчас я подошел к вам по другой причине. Скажите… Я ищу своих друзей, они прибыли в Гамильтон около трех, может быть, четырех дней назад. Вы, думаю, стоите здесь часто и много, не заметили ли случайно группу из четырех человек — трое взрослых мужчин и юноша? — справки в Нью-Йорке он наводил старательно, и в каком составе его старые враги отправились в путь, прекрасно знал.
Собеседник уставился на него с непередаваемым выражением на лице. Было очевидно, что слова неожиданного интересанта его сильно изумили.
— Сынок… — он как-то неожиданно перешел на более мягкую форму общения, чем приятно удивил не привыкшего к такому мужчину, — Ты представляешь, сколько людей каждый день у меня перед носом мелькает? И компаниями, и поодиночке… Я уж давно перестал замечать, кто и в какую сторону идет!
Альфа слегка приподнял подбородок. Неудача не удивила его — в конечном итоге, неудачником он себя считать не перестал, по-прежнему обвиняя в этом исключительно Конте, удачу у него крадущего, однако, мириться с поражениями не привык.
— Жаль, — говорил он спокойно, даже равнодушно, словно бы ему был решительно безразличен ответ собеседника, — Тогда, может…
