— Да, верно, — Альфа повернулся к неожиданному собеседнику вполоборота, — Знал и, к своему сожалению, был вынужден воспользоваться этим способом передвижения. Существуют дела, которые стоят небольших жертв, юноша, вы так не считаете? — улыбка его стала обезоруживающей. Молодой человек, явственно стушевавшись, опустил взгляд и, торопливо закивав, забормотал слова извинения.
— Простите за беспокойство, сэр, я не буду досаждать вам, сэр, еще раз прошу простить меня, сэр… — он попятился, спешно покидая общество столь приятного, но столь странного пассажира.
Тот спокойно вновь повернулся к борту, опять устремляя взгляд на море. Лишних бесед он не боялся, собеседников не чурался, и был убежден, что произвел на парнишку самое положительное впечатление.
— Дядя… — звонкий голосок, раздавшийся откуда-то слева, заставил мужчину удивленно перевести взгляд туда, — А зачем вы плывете на корабле, если море не любите?
Арчибальд недоуменно моргнул. Рядом с ним стоял ребенок, маленькая девочка лет десяти с пышными розовыми бантиками, и смотрела она на него с такой зашкаливающей искренностью во взгляде, что даже в сердце преступника как будто что-то шевельнулось.
— У меня есть дела, — мягко отозвался он, — Я должен догнать одного человека.
Девочка восторженно приоткрыла ротик и слегка покачала головой.
— Ух ты… а зачем вы его должны догнать?
Он равнодушно пожал плечами. Притворяться перед ребенком не хотелось.
— Чтобы убить.
«Глупец!» — обжег его внутренний шепот. Альфа не прореагировал: он следил за реакцией неожиданной собеседницы.
Девочка, услышавшая до такой степени искренний и необычный ответ, медленно переваривала его, озадаченно глядя на палубу и, видимо, пытаясь понять, что же хотел сказать мужчина.
— Он ваш друг, да? — и снова в этом вопросе прозвучала самая искренняя, самая чистая наивность, такая, что Арчибальду захотелось расхохотаться.
— Можно и так сказать, — он тонко улыбнулся и, придерживаясь рукой за борт, осторожно переступил с ноги на ногу. В сыром климате рана разболелась сильнее, и доставляла определенный дискомфорт.
Девочка, совершенно удовлетворенная его ответом, важно кивнула и махнула ручкой.
— Тогда понятно. Я тоже своих друзей иногда убиваю! Убиваю-убиваю, а потом миримся. Вы тоже помиритесь, дядя, я уверена!
— Спасибо на добром слове, — Молле легко поклонился собеседнице и, всем видом демонстрируя, что разговор завершен, осторожно отстранился от борта, направляясь хромающей поступью к себе в каюту. Продолжать бессмысленную беседу с ребенком не хотелось — он итак сказал ей довольно много и, если сама девочка отнеслась к его словам совершенно лояльно, родители ее могли быть иного мнения. А убивать кого-либо на судне он не хотел.
