— Танцуй.
И я подчиняюсь. Закрываю глаза и отдаюсь мелодии целиком.
В конце концов, познакомиться можно и потом. А можно обойтись и без этого.
Will you still love me
When I got nothing but my aching soul?
I know you will, I know you will.
I know that you will
Песня заканчивается, химия — нет. Той реакции, что бурлит во мне, мало танца, каким бы непростым он не был. Звучат последние аккорды, мелодия сменяется другой, бестолковой и быстрой, и я поворачиваюсь в его руках.
Со всех сторон ощущаются тычки дрыгающихся танцоров, возомнивших себя Цискаридзе, а я стою и не могу отвести от него взгляд.
Высокий, массивный, словно медведь, и такой же сильный. Это я ощутила и, кого я обманываю, не против ощутить ещё. Короткие тёмные волосы, квадратный подбородок, сильная челюсть. Цвет глаз не различить, но это и не надо. Гораздо больше меня сейчас волнует их выражение, а не пигментация радужной оболочки.
— Привет.
Да, я смотрю на него, как вечно худеющая Аня на торт! Смотрю, и сама не понимаю, с чего меня так пробирает. Вот только это не мешает с трудом, но всё же заставить себя отлипнуть от желанного тела. Желанного! Боже, куда я качусь! Может, ради разнообразия, уже стоит послушать папу?..
— Привет.
Не надо слушать. Потому что меня переклинивает на одной-единственной картинке и фантазия вконец отказывает, не в состоянии подкинуть что-то, отличающееся от нас двоих в моей постели.
Мне срочно надо выпить.
Шаг. Чужие локти атакуют со всех сторон. Чужие бёдра неприятно трутся об одежду. А случайный щипок не добавляет настроения. Не добавил бы, если бы я обратила на него внимание.
— Наша Лиссет, наконец, натанцевалась, — иронично хмыкает Олеся и делает глоток. Когда я уходила, коктейль был другим, но здесь каждый развлекается по-своему.
— Вроде того, — плюхнувшись рядом, я залпом осушаю свой бокал. — А остальные где?
— Вышли проветриться. — В ответ на долгий выжидательный взгляд синих глаз я разве что бровь приподнимаю. — Да брось, ты вся взвинченная! — Она откидывает каскад чёрных волос за спину. — Кто он?
— Никто! — фыркаю я.
И, как будто бесцельно, вглядываюсь в танцпол.
— Ага, — Олеська откидывается на спинку дивана. — Слушай, тебе не надоело? Не то чтобы я расстраивалась от того, что через раз ты кидаешь нашу скромную компанию, но настораживать это начинает.
— Чем?
— Да хотя бы опасением найти тебя окочурившейся в ближайшем тёмном переулке.
— Меня? — самоуверенно хмыкаю я.
— Тебя, моя дорогая, тебя. Ни твой отец, ни, якобы лучшие в городе, курсы самообороны не спасут тебя от ножа под рёбра.
