Подбородок Эбигейл упал с руки, которую она положила на колени, и она проснулась, вздрогнув, нахмурившись, когда почувствовала запах гари в воздухе. «Черт. Рыба», — подумала она и быстро сняла ее с огня. Она задремала, пока готовила ее, и немного перестаралась.
— Черт побери, — пробормотала Эбигейл, но потом вздохнула и пожала плечами. Это было не так уж плохо, не совсем подгорела, по крайней мере, не везде. Им просто придется довольствоваться этим.
Поднявшись на ноги, она быстро засыпала костер песком и отнесла шампур с рыбой туда, где отдыхал Томаззо.
— Вот мы и пришли. Боюсь, я задремала, и она стала немного более хрустящей, чем мне хотелось бы. Только не ешь черные кусочки. Остальное должно быть съедобно, — весело сказала она, протягивая ему шампур.
Томаззо с сомнением посмотрел на подношение, потом посмотрел на нее и спросил: — А как же ты?
— Вообще-то я не голодна. Хотя я устала, так что, думаю, просто вздремну, — ответила она, подавляя зевок.
— Тебе нужно поесть, — настаивал он, когда она устроилась на чистом песке недалеко от него. — И тебе нужно попить.
— Позже, — пробормотала Эбигейл, подавляя очередной зевок, упала на бок и сонно свернулась в клубок. Они не так долго были на ногах, но уже устала. Смертельно устала. Она услышала, как Томаззо что-то сказал, но это было просто «бла-бла-бла» на заднем плане, когда она заснула.
Томаззо уставился на спину Эбигейл и нахмурился. Он был совершенно уверен, что она заснула в середине его лекции, что ей нужна еда и питье, чтобы сохранить силы для их путешествия. «Наверное, именно недостаток пищи и жидкости вызывает у нее изнеможение», — раздраженно подумал он. Она почувствует себя лучше, если поест.
Томаззо взглянул на шампур, который все еще держал в руке, потом поднял его выше и сел. Когда он справился с задачей без ужасной агонии, стреляющей из паха, он облегченно вздохнул и затем продолжил подниматься на ноги. Это было не так безболезненно, как просто сидеть. Бинт и шина сдвинулись от его следующего усилия, и он сделал глубокий вдох, когда боль пронзила его. Честно говоря, с агонией, в которой находилось все его тело, он был удивлен, что боль в паху была такой мучительной. Но остальные боли, терзавшие его тело, были ничто по сравнению с болью в пенисе. Он даже забыл о них, когда его снова пронзила боль.
Это заняло некоторое время, но Томаззо сумел подняться на ноги и направиться к Эбигейл, двигаясь почти как утка, так чтобы его придаток не пострадал. Однако, подойдя к ней, он испытал огромное облегчение.
