— О Боже! — воскликнула Эбигейл, взрываясь от его ласки. Она почувствовала, как что-то острое царапнуло ей горло, и вес Томаззо исчез.
Моргнув в замешательстве, она увидела, что он наклонился над ней. Его рука все еще была между ее ног, все еще танцевала по ее влажной коже, но теперь он смотрел на нее сквозь полуприкрытые глаза, его рот был плотно сжат, когда он ублажал ее.
— Томаззо? — неуверенно вздохнула она, ее бедра все еще танцевали под мелодию, которую он наигрывал.
— Наслаждайся этим, bella. Ты такая красивая. Я хочу видеть, как ты находишь удовольствие.
Это были красивые слова, но Эбигейл вдруг ужасно осознала, что лежит там с майкой под шеей, ее груди торчат из лифчика, а джинсы обмотаны вокруг задницы. Она была почти полностью выставлена напоказ: целлюлит и даже ее верхняя часть булочки, которую можно было бы лучше описать как торт. Он мог видеть все это.
«Нет, нет, нет, нет!» Закричал ее разум, и бедра Эбигейл немедленно перестали двигаться, а ее руки попытались скрыть все, на что он смотрел. Но у нее просто не хватало рук для этой задачи, или достаточно больших, или…
— Эбигейл, прекрати. Ты прекрасна, — прорычал Томаззо и поймал ее руку и поместил ее вокруг своей эрекции под набедренной повязкой. — Почувствуй, какой красивой я нахожу тебя.
Широко раскрыв глаза, Эбигейл смотрела на него, чувствуя, какой красивой он ее находит. Черт, если судить по тому, как он вырос, она была Афродитой в его глазах. Мужчина, должно быть, слеп, решила она и, благодарная за эту слепоту, крепче обняла его и позволила руке скользнуть по его члену.
Томаззо вскрикнул, его бедра дернулись от ласки, но, как ни странно, Эбигейл тоже вскрикнула, когда новая волна удовольствия пронзила ее. Широко раскрыв глаза, она повторила попытку и получила тот же результат. Острый, острый луч удовольствия пронзил ее, как будто это он ласкал ее, но его рука не двигалась.
— No. Dio. Smettila, mi stai uccidendo, — прорычал он, хватая ее за руку и пытаясь остановить.
Эбигейл понятия не имела, что он только что сказал, но не собиралась останавливаться. Вместо этого она сжала его крепче и начала двигать рукой в непрерывном накачивающем действии. В течение нескольких секунд она извивалась на песке под натиском волны за волной возбуждения и удовольствия.
Боже, это было… ее мысли замерли на испуганном крике, и она выгнулась так сильно, что удивилась, как она не сломала спину, когда Томаззо не только начал ласкать ее снова, но и скользнул одним пальцем внутрь нее, жестко, заполняя ноющую пустоту. Звезды вспыхнули за ее закрытыми глазами, и ее крик превратился в долгий протяжный крик, когда удовольствие взорвалось над ней. Ее голос умолк только тогда, когда она потеряла сознание.
