Он собирался подождать, пока пакет опустеет. Эбигейл знала это, но не могла больше ждать. Прищурившись, она наклонилась, чтобы осторожно потрогать себя, затем начала ласкать, торжествующая улыбка появилась на ее губах, когда она увидела свою реакцию на прикосновение на его лице.
— Ох, cara, — простонал Томаззо и позволил ей скользить по нему, пока ее ягодицы не коснулись его бедер. Эбигейл продолжала ласкать себя, ее ласки становились все более настойчивыми, а ее бедра двигались на нем. Затем она сжала его плечо свободной рукой, чтобы помочь себе подняться и опуститься, добавляя это трение к ласке.
— Si. Не останавливайся, cara. Продолжай себя трогать, — процедил сквозь зубы Томаззо, его бедра подогнулись под ней. А потом его руки обхватили ее груди, его большие и указательные пальцы нашли и сжали ее соски, и Эбигейл откинула голову назад с криком, когда ночь взорвалась вокруг них.
Глава 14
Эбигейл проснулась и обнаружила, что все еще лежит на коленях у Томаззо, прислонившись к его груди, и ее спина затекла от такого положения. Поморщившись, она осторожно отодвинулась от него, чтобы сесть, затем замерла, ее глаза расширились от ужаса.
Повсюду была кровь. По крайней мере, она, Томаззо и кровать были покрыты ею. Вспоминая наполовину полный пакет крови, который был у нее во рту, когда они… закончили то, что делали прошлой ночью, Эбигейл огляделась в поисках пакета и нашла его на кровати рядом с ними. Он либо взорвался от давления, с которым она обхватила его ртом, когда они испытали общее удовольствие, либо просто порвался и забрызгал все вокруг.
«По крайней мере, кровь была только на них и на кровати и не забрызгала стены», — сказала себе Эбигейл с гримасой, слезая с колен Томаззо и становясь рядом с кроватью.
— Больше никакого секса во время кормления, — пробормотала она себе под нос, пытаясь решить, что делать. Кровь была сухой и липкой, а Томаззо все еще спал. Она не могла вымыть его, не разбудив. Поморщившись, она переступила с ноги на ногу, вздохнула и направилась в ванную.
«Она примет душ и вымоется, а потом посмотрит, не проснулся ли Томаззо», — решила Эбигейл, пересекая ванную, не осмеливаясь взглянуть в зеркало. Она не хотела видеть свое отражение. Она, вероятно, выглядела как жертва убийцы с засохшей кровью на теле. Даже в волосах, заметила она, заправляя жесткую прядь за ухо.
Покачав головой, Эбигейл открыла дверь душа и открыла краны, думая, что никогда в жизни не представляла себе, что день может начаться таким образом. Конечно, в детстве она никогда не мечтала о том, чтобы вырасти, стать вампиром и проснуться покрытой засохшей кровью.
