«Джейк совсем не похож на ее тетю», — подумала Николь, вспоминая, как он сидел на краю ванны. У него был плоский живот, мускулистые руки и ноги. Он мог быть Чиппендейлом или моделью.
Николь нахмурилась, вспомнив кровь на его лице и груди. Мужчину рвало кровью. Это чертовски напугало ее. Но сейчас ему лучше, напомнила ей какая-то часть ее сознания. Он явно хорошо спал и приходил в себя. Все будет хорошо. Эти знакомые слова успокоили ее. Все будет хорошо, но желудок продолжал грызть ее.
— Я голоден, — прорычал Данте.
— Я тоже, — согласился Томаззо.
Николь усмехнулась. — Вы двое всегда голодны.
— Да, но мы очень хотим есть. И уже шестой час.
Николь оторвалась от портрета и с удивлением посмотрела на часы. Действительно, было уже больше шести… и это, без сомнения, было причиной продолжающейся боли в животе. Поцокав языком, она быстро собрала кисти, чтобы помыть, и направилась к раковине, говоря: — Я удивлена, что Нина не пришла и не накричала на нас, чтобы мы поднялись наверх к ужину, как она сделала это за обедом.
— Нина уехала, — пророкотал Томаззо.
— Что? — Николь с удивлением огляделась. Женщина стояла на страже Джейка, как немецкий сержант-инструктор. Она даже не позволила Николь заглянуть в его комнату, чтобы убедиться, что Джейк жив и здоров. — Тогда кто присматривает за Джейком?
— Пиноккио не нуждается в наблюдении. Он больше не болен, — сообщил ей Данте.
— Да, теперь он ходит и говорит, как настоящий мальчик, — сухо добавил Томаззо.
Николь нахмурилась. Они называли его Пиноккио с тех пор, как она познакомилась с ними. Она не понимала причины, и они отказались объяснять.
— Ну, он не должен быть один, — пробормотала она, работая немного быстрее, чтобы очистить кисти. — Только вчера этот человек был при смерти. Она замолчала и нахмурилась. — Или это было позавчера?
— Позавчера, — подтвердил Данте.
Она нахмурилась. — Значит, позавчера он лежал на смертном одре, а теперь встал и ходит? — покачала головой она. — А если он потеряет сознание или просто упадет и ударится головой?
— Все в порядке, это никому не повредит, — заверил ее Томаззо.
— Конечно, может, — отрезала она. — Известно, что люди умирают от ранений в голову.
— Да, — согласился Данте. — Но не Пиноккио. Его голова полна дров.
Николь покачала головой, отложила кисти в сторону, чтобы они высохли, затем сняла белый халат, который носила, чтобы не запачкать одежду краской, и направилась к двери. Двое мужчин следовали за ней по пятам, когда Николь выбежала из студии в холл. Дверь в гостиную была открыта, она выбежала и резко повернула налево, врезавшись в очень высокое, очень твердое тело.
