Во время одной из таких прогулок Мерлин поймал ужа. Они случайно столкнулись нос к носу, -- каждый со своей стороны огибал мысок уже осеменившейся крапивы, и волшебник налетел на бедное пресмыкающееся так стремительно, что оно и двух раз не успело прищелкнуть черным раздвоенным языком. Мерлин держал извивающуюся, шипящую, испускающую мощный запах ацетилена змею, а Варт с ужасом смотрел на обоих.
-- Ты его не бойся, -- сказал Мерлин. -- Это всего лишь кусочек оливковой молнии с охряным V позади блестящей черной головки. Ни укусить, ни ужалить тебя он не может. Он в жизни своей не причинил никому вреда и умеет лишь удирать да вот еще пахнуть.
-- Смотри, -- сказал он и стал поглаживать ужа от головы к хвосту: бедняга попытался увернуться от прикосновений, но вскоре смирился с ними, не прекращая однако потуг выскользнуть из человеческой руки.
-- Их каждый убить норовит, -- возмущенно сказал Мерлин. -- Какой-то, прости Господи, дурак объявил, что гадюку можно узнать по букве V на головке, потому что по-латыни, видишь ли, "vipera" означает "змея". На гадючьей-то голове чтобы хоть чтонибудь разглядеть, надо пять минут потратить, а в результате забивают до смерти вот этих красавцев, благо V у них яркожелтое да еще с черной каемкой. На, подержи его.
Варт с опаской взял змею в руки, стараясь держать ее так, чтобы задний проход, из которого исходило зловоние, оказался подальше. Он всегда полагал, что змеи не только опасны, но и скользки, однако эта скользкой совсем не была. Она казалась на ощупь сухой, будто кусок живой веревки, и подобно веревке, оставляла в пальцах приятное ощущение, создаваемое покрывающими ее чешуйками. Каждая унция змеиного тела представляла собою мышцу, каждая чешуйка на животе -- крепкую и подвижную ногу. Варту приходилось прежде держать в руках жаб, но те толстые, философически бородавчатые создания казались вязкими из-за их мягкой, податливой плоти. Что же до этого существа, оно оставляло впечатление сухой, нежно шершавой, переливающейся силы. Температура его была точно такой же, как у земли, на которой оно грелось под солнцем.
-- Ты как-то просил, чтобы тебя превратили в змею, -сказал Мерлин. -- Не передумал еще?
-- Нет, я с удовольствием.
-- Жизнь у них не такая уж и увлекательная. Не думаю, чтобы среди них с тобой случилось что-нибудь интересное. Вот этот малый ест, скорее всего, раз в неделю, а то и в две, а все остальное время спит. С другой стороны, если я превращу тебя в ужа, ты, может быть, сумеешь его разговорить. На большее не рассчитывай.
