Однажды явилась под молодой луной дева прекрасная и черноволосая, да не в стенаниях и страхе и не в священной экзальтации, готовая отдаться похотливому кровопийце.
Пришла она со сковородкой.
Чугунной.
Тогда-то и понял носферату, что не в осиновом коле или серебре его погибель, а в чугунной сковороде. Ох, и лупасила же его дева, где только сил столько взяла. Как только забрезжил над храмом кровавый рассвет, вернулась дева нетронутой в деревню. Сковородку же для устрашения в храме оставила.
Потерял с тех пор носферату покой. Из сковороды личный фетиш сделал. Такое с ней вытворял, что стыдно кому сказать. Знаки внимания деве начал оказывать: то сердца птичьи в коробочку сложит и ленточкой кишок перевяжет, то письмена любовные на коже человеческой накатает, то нажрется волчьей ягоды, да белладонны с мухоморами и давай пьяным над деревней летать.
Неизвестно, что бы из всего этого вышло, если бы однажды местные жители не решили сжечь деву, потому что оказалась она ведьмой. Только носферату спас возлюбленную, а жителей деревни всех слопал.
С тех пор зажили носферату Лугоши и ведьма Хейд долго и счастливо. Потомство пошло, про жилищные условия задумались. Сначала на развалинах храма появилась избушка, потом дом каменный, потом особняк в викторианском стиле.
Особняк стал городской достопримечательностью, как самый старый в городе. Туристы любили фотографироваться на его фоне. Почему-то их не останавливал тот факт, что сфотографировавшиеся с ним люди вскоре умирали. Местные по-прежнему старались держаться от особняка подальше. Все равно в итоге в нем оказывались, потому что дядюшка Малкольм, брат Хейд, открыл в нем похоронное бюро. Хотел открыть бордель или игровой притон, но это оказалось менее выгодно, а так стало проще доставать сравнительно свежие мозги, ведь Малкольм был зомби и обожал этот деликатес.
Хейд пекла на продажу булочки и кексы. Их покупали, но не для еды, потому что в пищу ведьмина выпечка была непригодна, а как сувениры, ведь украшенные пауками да скелетиками маффины оказались прекрасным декором для Хэллоуина.
Поживало семейство Стиксов в относительном спокойствии: запечатывали внезапно распахивающиеся врата ада, ждали нападения Великого Инквизитора. Пока однажды в дом не проник, влекомый прелестями юной ведьмы, смертный.
