— Адепт Арни! — суровым мужским басом проговорило или, пожалуй, проговорил небольшой — размером с крупную собаку — фиолетовый слон в розовом костюме и со стрекозиными крылышками. Сердито скрестив на груди руки, слон, а скорее слоник, завис в воздухе перед нашим встречающим.
— Сколько раз повторять вам! Запрещена здесь стоянка! Сейчас же планер несогласованный уберите!
— Убираю уже! — огрызнулся Арни. — Я, вообще-то, госпожу Волкову доставил, новенькую. Мог бы ограничиться обычным спасибо!
— Как это — доставили вы? — слоник достал из нагрудного кармана монокль и уставился на Касперского, что застыл в позе суриката на сиденье планера — видно, не в силах был расстаться так скоро с чудом террасуотской магтехники.
Хобот у слоника при более детальном рассмотрении оказался небольшим, всего на пару пальцев ниже подбородка, и толстеньким, как у тапира. Он забавно приподнимался, когда слоник, — кем бы он тут ни был, не то привратником, не то парковщиком, — говорил. Зато уши были самые что ни на есть слоновьи, но с розовыми прожилками, и оттого напоминали бутоны цветов «парашютов».
— Уверены вы, что госпожу Волкову доставили к нам? Не очень-то она похожа на голографию свою, — слоник даже облетел планер по кругу, продолжая разглядывать Касперского, который тоже в свою очередь разглядывал слоника, подперев морду лапой и кабину пилота покидать не спешил.
Но Нейл Арни тут же скомандовал ему «брысь!», и стоило Касперскому выпрыгнуть мне на руки, как планера и след простыл.
— Не очень-то вежливо, — проворчал котецкий. — Мог бы и представить нас.
И зарядил свою речь про «гениальнейшего и солнцеликого», ту самую, которую заготовил для нашего нового ректора и с энтузиазмом репетировал по дороге.
— Значит, вы это — госпожа Волкова? — уточнил фиолетовый слоник со стрекозиными крылышками и, оглядев меня с головы до ног со скептическим видом, пожал лапу Касперу.
— Она самая. А с кем имею честь беседовать?
— Зовите Аш-Шарх’Аном меня, — представился фиолетовый. — Всё равно имя полное не запомнить вам и тем более не выговорить.
Пришлось проглотить невысказанное, что вообще-то я способная.
— Вас и надо мне, госпожа Маргарита Волкова! — строго сказал слоник. — Извольте багаж свой урезонить! И поскорее желательно! Потому как немыслимые вещи творит он!
Сердце так и ухнуло в пятки.
— Насколько немыслимые? — осторожно поинтересовалась я.
— Сопротивляется, эклешами следовать отказывается в кампус! — заявил слоник, прикрывая хобот ухом с таким видом, словно говорил о чём-то неприличном крайне.
