– Нет, не каждая, – без особого энтузиазма отозвался он. Рассказав о себе все, что могла, мединна принялась за расспросы других пассажиров, и Эдману опять не посчастливилось оказаться первым на очереди в претенденты для удовлетворения ее жажды знаний. – Только те, что были отобраны специальной комиссией. Если у лоунки, вступившей в пору взросления, окажется резервуар маны от двухсот до трехсот единиц, то ее отправляют в специальную школу. Там девушек готовят для будущей службы дайнами.
– Что за дикий закон?! – вмешалась в разговор дряхлая старуха, сидевшая у окна напротив и поминутно жаловавшаяся на сквозняк, хотя всем уже дышать было трудно от духоты – день выдался на редкость жарким. – Вот во времена моей молодости этих грязных лоунок никто ничему не учил. Зачем такие растраты для государства? Каждый уважавший себя максис брал в дом столько девок, сколько считал нужным, и тянул из них ману по необходимости. И мой покойный супруг, да осветят боги его посмертие, поступал так же. А он был всеми очень уважаем.
И старушенция задрала трясущийся подбородок, всем своим видом показывая, что только так и должно поступать и никак иначе.
Новый закон вступил в силу около ста лет назад, после окончания войны, во время которой самое крупное государство Центрального материка превратилось из Нодара в Нодарскую империю, захватив несколько соседних стран и получив вожделенный доступ к морю.
– У первого императора были веские причины для того, чтобы утвердить этот закон. Так что не нам судить, насколько правильно то, что было раньше, и то, что происходит сейчас, – ответил Эдман, чувствуя, что пассажиры начинают выводить его из себя. Проведя столько лет на военной службе, он на дух не выносил критики правительства или его решений, испытывая глубокую преданность императорской семье и родной стране, привитую ему отцом и дедом, посвятившим свою жизнь служению Отечеству.
Старуха скривила изрезанный глубокими морщинами рот и отвернулась к окну. Но только Эдман собрался перевести дух и узнать у возницы, скоро ли будет остановка, как к нему снова пристала мединна:
– И чему же учат в подобных школах? Что вы будете преподавать?
Грузный мужчина в дорогом костюме и шелковом шейном платке, сидевший возле древней старухи, ответил за него:
– Известно чему – как побольше маны максисам отдавать да хвостом перед ними вертеть.
И толстяк загоготал не хуже самого последнего лоуна на площади в базарный день.
