— А что в этом такого? — я сажусь на кровати и скрещиваю руки на груди. После многочасового мозгового штурма и смотрения в потолок, я так и не нашла выхода из своей ситуации под названием «полная жопа». — Пусть привыкает, замуж же меня берет, а значит будет видеть меня в таком виде каждый день. Могу еще взять швабру в руки для полной картины или лучше половник?
Настроение у меня ни к черту. Все идет совершенно не так, как я предполагала, да, и к тому же, мне безумно хочется спать. Видеть надменную рожу Итана — то еще испытание для моей последней нервной клетки. Тех коротких минут рядом с ним мне хватило, чтобы почувствовать его энергетический вампиризм и явную озабоченность. Буэ… одним словом.
— Ну-ка встала и привела себя в порядок немедленно! — повышает голос родительница, но я лишь демонстративно зеваю и чешу растрепанные волосы пятерней. Мне и тут неплохо.
В следующий миг мамины глаза зло сужаются, и она оказывается около меня. Похожая на безжалостное торнадо, сносящее все на своем пути. Больно вцепляется мне в волосы и тащит в ванную комнату как бездомного щенка.
— Прекрати! — воплю я от боли и пытаюсь выбраться из безжалостного захвата. — Мне больно, мам! Да, прекрати же ты!
— Надоела, б*ять, эта нервотрепка и твое неуважение! — рычит мама и открывает кран прямо перед моим носом. Зачерпывает воду в ладонь и начинает охлаждать мои горящие от злости щеки. Почти топит, стягивая волосы на затылке. — Довольно, Александра! Сейчас ты приводишь себя в порядок и с ослепительной улыбкой спускаешься в столовую. Будешь вести себя подобающе, и если твой рот покинет хоть одно поганое слово, уедешь из штатов завтра же, первым рейсом! Ты меня поняла!?
Мне почти нечем дышать от такого количества воды, в котором меня «купает» собственная мать и своих беспомощных всхлипов. Поэтому, я лишь согласно мычу и пытаюсь откашляться, когда меня отпускают ее цепкие руки. Я вцепляюсь пальцами в края раковины и поднимаю свое мокрое лицо вверх.
Мамины глаза смотрят прямо в мои в отражении зеркала, и я не вижу в них ни капли сожаления. Только решительность и неприкрытый гнев.
— У тебя на все пятнадцать минут, — чеканит она не моргая. — Ты меня поняла?
— Поняла, — сбивчиво отвечаю сквозь зубы, борясь с желанием также вцепиться ей в волосы. Плевать, что она мать.
С этого дня в наших отношениях ничего не будет как прежде. Она переступила черту, а я выстрою вместо нее кирпичную стену.
— Замечательно. Встретимся внизу, и не забудь надеть подарок Итана, ему будет приятно.
