— А ещё у нее нет и никакой уверенности в победе, — добавил магистр. — Τакая неопределенность нова для самой леди Сивины и для ее семьи. Для других знатных девушек и семейств тоже. Обычно это серьезно огорчает тех, кто привык играть по своим правилам. Степень огорчения и неуверенности мы уже увидели на трагическом примере госпожи Дрены. Это возвращает нас к вопросу обеспечения вашей безопасности. Слишком многие видят в вас угрозу.
Я отвела глаза. Лорд Адсид был прав. Это не нуждалось больше ни в каких подтверждениях и доказательствах. Без защиты со мной действительно могло произойти какое-нибудь досадное несчастье разной степени тяжести. В то же время великодушное и неожиданное желание лорда Адсида стать моим магическим опекуном совершенно сбивало меня с толку. Я не видела его выгод, знала, что такая помощь не может быть бесплатной, понимала, что должна спросить о цене, но боялась это сделать. Поэтому тянула время.
— Может, можно как-нибудь самой выйти из отбора? — нерешительно глянув на собеседника, спросила я. — Знаю, королевский приказ… Но если плохо справляться с заданиями? Тогда я не наберу нужное количество баллов и не пройду…
Скептическое выражение его лица говорило, что предложение было никудышным.
— Не получится, — ректор отрицательно покачал головой. — Все испытания продуманы так, что характеристики вашего дара проявятся. Вне зависимости от того, в какой мере вы будете им пользоваться, а пользоваться придется. Кроме того, — лорд Адсид чуть прищурился, его внимательный взгляд стал напряженным, будто собеседник не хотел упустить ни единой перемены в моем лице. — Вы всерьез отказались бы от отбора? Οт шанса выйти замуж за принца, стать правительницей в свое время? Οт реальной возможности вернуть своей аристократической семье былое положение и благосостояние? Вы серьезно?
От этих вопросов, от его напора я опешила. Никогда не была честолюбивой, всегда жила с мыслью, что возвращение титулов и статуса невозможно ни при каких обстоятельствах. Привыкла к тому, что я никто и никому не интересна. Свыклась с полуголодным и нищенским существованием. Но вдруг действительно была возможность все изменить?
— Я никогда не думала, что могу победить, — пробормотала я. — Все эти шансы… Они все для меня ненастоящие. Как миражи.
Οн вздохнул, лицо его смягчилось, а из голоса исчезли неверие и вызов.
— Думаю, вам нужно время, что бы все осознать. А когда картина сложится, идея добровольно лишить себя всех этих возможностей покажется вам кощунственной.
