Дверь в мои комнаты на первом этаже ректорской башни оказалась зачарована и не открылась простым поворотом ключа, как прежде. Дверная ручка нагрелась, когда я коснулась ее, сторожевое заклинание меня распознало и впустило. На подушке лежало письмо, запечатанное сургучом. На оттиске четко отобразился герб благородного рода Адсид. Сова, символ мудрости и тайных знаний, держащая в лапах молнию, означающую магическую мощь, и ветку мифической атлоты, древнего символа алхимиков.
Личное послание с волшебной печатью меня насторожило, даже напугало. Сердце заколотилось быстрей, а палец заметно дрожал от волнения, когда я коснулась сургуча. Закрыв глаза, сосредоточилась на том образе, который хранила печать. Явственно увидела лорда Адсида, сидящего за столом у себя в кабинете. Он грел в пламени свечи кусочек сургуча и запечатывал именно это письмо. Печать, подтвердив личность отправителя и распознав меня, потеплела и хрустнула. Я развернула дорогую бумагу и прочла письмо.
«Госпожа Льяна! Будьте предельно осторожны. Ваши успехи, как вы заметили, не всем пришлись по душе. Аролингский амулет не защищает от предметов и ядов. Против заклинаний воды он тоже мало эффективен. Подробней обсудим его завтра вечером. В пять. Дверь моего кабинета вас впустит.
Шэнли Адсид»
В этот раз ни подпись, ни авторство письма сомнений не вызвали. Хотя бы потому, что нужно потратить почти год на подделку магической печати рода, но и такие затраты времени, сил и ингредиентов почти всегда бессмысленны. Поддельный образ автора получается неправдоподобным и не вызывает доверия.
Значительно больше меня удивила подпись. Множество девушек сходили бы с ума от радости, увидев под посланными лично им строчками просто «Шэнли Адсид». Без упоминания титулов и должности. Меня же этот намек на сближение поражал неуместностью, незаслуженностью и резким контрастом с тем, как старательно и долго ректор игнорировал мое существование.
Утренние беседы в столовой крутились вокруг отбора и расползшихся слухов о том, что я на экзамене по этикету набрала больше баллов, чем высокородные леди. Сплетники приписывали мне все сто из возможной сотни, что несказанно бесило аристократок. Леди Сивина с подругами сидела довольно далеко от меня, но никакое расстояние не притупляло направленную на меня злобу. Чашка с чаем, тарелка с кашей и мисочка с политым медом творогом подрагивали на столе, хотя я приклеила их заклинаниями.
Падеус, беззаботный и жизнерадостный, пристроился рядом со мной.
