Это было не буквально. Я не верила, что Кадер носит костюм. Его маскировка заключалась в том, как он скрывал свои эмоции. Как даже на мероприятии, когда заставил замолчать Дэмиена перед группой людей, Кадер не выказал никаких внешних признаков стресса. Спокойствие перед лицом давления.
С двумя мужчинами, противниками, на первом этаже моего дома он не нервничал. Наверху, в моей спальне, он излучал силу и контроль.
Несколько раз его глаза на мгновение темнели от желания, но это длилось недолго. Не успела я опомниться, как он снова надел маску. Что он скрывает?
Поток воды продолжался, мое тело реагировало на осознание того, что он был близко и беззащитен. Под легкой футболкой мои соски затвердели. Я могла бы сказать себе, что это прохлада подвала, но согревающее тепло между ног говорило правду. В разгар чего-то опасного меня безумно тянуло к человеку за дверью.
И тут в голову пришла другая мысль. Он отпер дверь спальни. Почему? Хотел ли он, чтобы ручка двери в ванную задвигалась, как я раньше? Что будет, если я открою дверь?
Мое воображение работало сверхурочно, когда его слова из прошлого вернулись ко мне, воспоминание грохотали, как возможный гром, который я слышала раньше.
«Если бы ты была на аукционе, я бы удвоил самое высокое предложение. Я мог бы взять тебя в ночь встречи, у стены или за одним из столов. Я мог бы пометить тебя как свою.»
Неосознанно моя рука легла на дверную ручку, в то время как другая скользнула под подол мягкой хлопчатобумажной футболки. Кончики пальцев скользнули вверх по теплой коже. От бедер я двинулась выше, не в силах больше лгать себе.
Мое тело не реагировало на прохладу подвала. Моя реакция вызвана близостью одного человека. Я провела пальцем по животу, мое дыхание стало глубже.
Закрыв глаза, я создала образ: мускулистое тело Кадера, покрытое татуировками.
Картина в сознании была прекрасна и опасна.
Моя рука поднялась выше, и я крепче сжала ручку.
Не то чтобы я никогда раньше не кончала. Дело в том, что я не помню, чтобы когда-либо нуждалась в этом так сильно, как будто найти освобождение было единственным способом двигаться вперед. Каждый нерв, добровольно и непроизвольно, ожил, посылая раздражители. Мои пальцы забрались выше под футболку.
Моя грудь отяжелела от желания, когда я потянулась к одному соску, а затем к другому. Щипая каждую, я повторяла движение, все сильнее и сильнее, пока не застонала от удовольствия и боли.
Стимуляция груди послала молнии к моей сердцевине.
