Вопрос, который я продолжала задавать себе, заключался в том, насколько я ему доверяю.
Хотя он упомянул, что снимет мою толстовку и осмотрит трекер, когда высказывал свою точку зрения, с момента нашего разговора и до его ухода он, по сути, оставил меня в покое.
На двери ванной не было замка. Раздеваясь, я смотрела на ручку двери, гадая, попытается ли он войти. Все время, пока я была под вонючей водой, была готова сказать ему, чтобы он ушел.
Правда, к тому времени, как вытерлась и обернула полотенце вокруг тела, я была разочарована тем, что ручка так и не повернулась. Не то чтобы я чего-то от него хотела. Это было воспоминание о том, как напряженно он смотрел на мою грудь, когда закреплял передатчик.
У нас с Рассом было свое дело. Обычно он мог меня удовлетворить. Это не было похоже на фейерверк четвертого июля. Это больше похоже на освежающий выброс водопада. Судя по всему, это чувство было взаимным. Расс часто, казалось, сам находил облегчение. И все же ни разу мое сердце не билось хаотично, а кожа не покрылась мурашками под его взглядом.
Возможно, именно этого я и хотела. Во всем этом безумии я хотела, чтобы Кадер вошел в ванную и уставился на меня через дверь душа с той же внимательностью, что и прошлой ночью.
Вот и все.
Ничего больше.
Может, из-за всего, что происходило, я жаждала раствориться в этом чувстве, хотя бы на мгновение.
Мой чемодан лежал теперь на полу в спальне, но больше ничего не было. У Кадера был мой телефон? Моя сумочка?
Если и так, то мне он их не предлагал. Я могла бы понять почему он не вернул мне телефон, если бы оставалась вне поля зрения, как он сказал. Однако в моей сумочке не было ничего, что позволило бы мне попасть под радар.
Откинув одеяло, я встала на бетонный пол и прошлась по комнате.
Четыре шага.
Разворот.
Еще четыре.
Если бетонные блоки были размером восемь на шестнадцать дюймов — стандартный размер, то эта комната была примерно десять на восемь футов. Предполагая, что блоки были высотой в восемь дюймов, стены поднимались почти на одиннадцать футов. Казалось глубже, чем обычный подвал. У меня дома такого не было, а у родителей потолок был гораздо ниже.
Вопросы и комментарии Кадера вернулись ко мне. Он велел мне копнуть глубже и ничего не прятать.
Он сказал, что этим двоим нужна информация. Чего они хотели? Что бы они сделали, чтобы заполучить ее? Почему лаборатория закрыта? А как же Стефани? Кто будет публиковать информацию о клинических испытаниях?
