Я быстро отодвинула стул, и скрежет о цементный пол прорезал затхлый воздух. Я встала, одеяло упало на пол.
— Что ты делаешь?
Он отодвинул стул, единственное препятствие между нами.
— Я показываю тебе, насколько ошибочны твои взгляды.
Мы двигались в унисон, пока мои ноги не уперлись в диван. С каждым шагом пульс учащался, а дыхание становилось все более поверхностным. Его взгляд был как лазер на моей коже. Хотя он не прикасался ко мне, я чувствовала, как его пальцы скользили по моей груди.
В равной степени предвкушения и страха мои соски напряглись под лифчиком и толстовкой.
Я выпрямилась. Босая, я оказалась на двенадцатидюймовом расстоянии от человека, возвышавшегося надо мной.
— Остановись.
Его палец снова коснулся моей щеки.
— Ты считаешь меня хорошим. Ты сказала это, когда я открыл дверь. Ты сказала, что рада, что это я.
— Я… я думаю… Я не знаю тебя, но, если выбирать между тобой и теми фальшивыми полицейскими, я была рада, что это ты.
Его руки скользили по моим рукам, порхая по рукавам моей толстовки.
— Откуда ты знаешь, что они фальшивые?
— Потому что ты спас меня от них.
— Что, если нет? — Его руки продолжали блуждать прямо по моей кожей, призрачное прикосновение к рукавам. — Что, если я плохой?
— Ты пытаешься меня напугать.
— Или я говорю тебе правду. Вот что я имею в виду, говоря о таких людях, как ты. Ты не можешь видеть зло, потому что в тебе самой его нет. — Он потянулся к нижнему краю моей толстовки. — Я собираюсь снять толстовку.
— Нет.
Мой голос дрожал, голова двигалась из стороны в сторону.
— Я хочу проверить передатчик.
— Я не верю тебе.
Мужчина выдавил улыбку, которая не соответствовала его глазам.
— Ты права, я солгал.
— Солгал?
— Я хочу увидеть твою грудь.
— Я… я…
— Скажи, ты боишься?
Он наклонился ближе и вдохнул.
Это было странно и интригующе одновременно.
Когда я не ответила, он начал поднимать мою толстовку.
— Или ты возбуждена?
— Что? Нет, — я оттолкнула его руку и крепко сжала подол. — Ладно. Ты доказал свою точку зрения. Ты не очень хороший.
— Ох, Лорел, ты ошибаешься. Я очень хороший.
Мои губы поджались, я выпрямилась.
— Без разницы. А теперь отойди, черт побери.
— Что мешает мне взять тебя на диване, прямо здесь и сейчас?
Пыльный воздух застрял в моих легких, когда колени ослабели. Я не была ровней этому человеку, но была чертовски уверена, что не сдамся без боя. Отпустив толстовку, я подняла ладонь в нескольких дюймах от его груди.
— Я. Я сказала: «Нет».
— Думаешь, этого достаточно?
