До меня даже не сразу дошло, что он говорил о моей маме, а уж когда дошло я вспыхнула негодованием, но вот сказать или сделать ничего не успела.
— Это было очень жестоко с её стороны, мира. Я понимаю, что говорить о том, как она украла тебя у меня, удушив для начала твоего дедушку, а после и приставленную к тебе охрану, и успешно скрылась, было бы несколько… затруднительно, но всё же твоя мать могла тебя хоть как-то подготовить. Ведь после того, как кто-то сомневаюсь, что добрый, скорее уж преследующий свою собственную цель, подсказал мне твоё местонахождение, у тебя не осталось иного выхода, кроме беспрекословного подчинения.
На глаза снова навернулись слёзы и хотелось закричать, что это ложь, потому что моя мама самый добрый человек на свете. Да она даже никогда не ругалась, когда я таскала домой бродячих кошек! Но не смогла произнести не звука. И не потому, что меня снова контролировали. Нет, просто вся расслабленная поза главного, непринужденный тон, говорили о том, что он врать он не собирается. Ему просто нет в этом никакой выгоды. Ксандр усмехнулся, правильно поняв моё молчание, и продолжил.
— Нас называют по-разному. Кто-то говорит, что мы люди со сверхспособностями, кто-то считает, что мы монстры, а мы считаем себя иными.
Мы не такие как все. У нас разное восприятие мира. Мы видим не только его лицевую сторону, но и изнанку. И ты её тоже увидишь. Обещаю.
Его «обещаю» прозвучало настоящей угрозой.
— А если я не хочу? — спросила охрипшим голосом.
— Я же сказал, что у тебя больше нет права голоса в этом вопросе. Да и вряд ли тебе хочется постоянно ощущать ноющую боль от шрама на своей спине.
Лидия ведь свела твою татуировку, не так ли? — он хищно прищурился, а я смогла только прикрыть глаза и глубоко задышать.
Шрам у меня действительно был. Страшный неприятный шрам на правой лопатке. Мама говорила, что я случайно в детстве ошпарилась и так как была слишком маленькая, то естественно этот инцидент не запомнила. На все мои вопросы, как можно ошпарить спину, только пожимала плечами. Ведь когда мама не хотела что-то говорить, из неё невозможно было вытянуть и слово. И я считала, что она просто винит себя, что не уследила за маленьким ребёнком, вот и не хочет отвечать, а я не хотела её лишний раз заставлять нервничать.
— Он не болит, — глухо произнесла, всё так же, не открывая глаз. — Что означают ваши татуировки?
— Наши, мирз, наши. Ты одна из нас, хоть и из-за своей особенности обязана подчиняться. Моя, — он оголил грудь, показывая уже знакомого мне по сновидениям дракона, — означает, что моим покровителем является лик дракона, тенью сохранившейся на изнанке. А твоя означает принадлежность самой изнанке и имеет форму цветка. Если твоя способность пробудиться‚ то вместе с первым же попаданием на изнанку, твой цветок восстановиться.
