Волна искажения ударила мгновенно и безжалостно, вырвав из груди невольный рык, заставила всё тело содрогнуться, ломаясь, вписываясь в нужную форму. Дорнану не надо было даже оглядываться, чтобы понять: он сейчас самое мерзкое существо в подлунном мире. Утешало только то, что теперь игниалас будет в разы легче, ибо даже ненависть не может существовать вечно. Он тяжело расправил крылья, ловя потоки восходящего воздуха. Мысленно заставил сердце биться ровнее, а легкие — вдыхать глубоко и мерно. И поднялся к небу.
Как бы там ни было, самый сложный шаг сделан.
И это повод радоваться.
Главa 5. Перед испытанием
— Почему ты пыталась сбежать?
Мика впервые спрашивает меня об этом. Мы сидим на ее кровати, тесно прижавшись друг к другу. Нам не холодно, но отчаянно неуютно. Все вокруг кажется чуждым и странным. Роскошь предоставленных покоев сбивает с толку и подавляет. На ее фоне мы все кажемся маленькими, незначительными, блеклыми. Все происходящее ирреально, чужие слова, указания, советы будто бы скользят по поверхности сознания, не задевая ни разум, ни сердце.
— Разве ответ не очевиден? — спрашиваю тихо.
— Не совсем, — Мика склоняет голову набок, отчего ее темно-каштановые кудри волной падают на плечи и грудь. — Ты всегда была очень спокойной, рассудительной, в высшей мере разумной. Ты не можешь не понимать, какие блага получит теперь твоя семья. Возможно, благодаря тебе они навсегда выберутся из нищеты, твой брат и сестры получат достойное образование, родители будут обеспечены в старости. А у тебя есть шанс остаться в новом мире, полном чудес, изобильном и спокойном.
— В роли рабыни, да. Много ли в этом счастья?
Мика пожимает плечами, застывает, задумчиво глядя в окно.
— А какая судьба ждала тебя дома? Возможно, ты влюбилась бы, вышла замуж, родила детей — и с ужасом ждала, что однажды на них укажут боги и тебе придется отпустить их в неизвестность. Сейчас, по крайней мере, ты точно знаешь, что они будут рождены свободными и сами выберут свою судьбу.
— Не высока ли цена?
— Может, — Мика пожимает плечами.
— Не знаю, — вздыхаю тихо. — Хочу верить, что моя жизнь принадлежит только мне. Покорность — это для овец в стаде…
Она усмехается. Не зло, скорее печально, как мудрая старшая сестра. На самом деле Мика младше меня на несколько месяцев, но иногда мне кажется, что между нами пропасть длиной в десять лет.
— А ты почему не пыталась сбежать? — спрашиваю, просто чтобы не молчать.
— Потому что хотела попасть сюда. Боялась… и надеялась от всего сердца.
