И они пытались уберечь меня, когда никто не мог. То, что они знали, что я пропадал на время, и думали, что это был Лор, подтвердило мои тревоги насчет того, что мы все считали прошлым. Мы ошибались насчет всего, что считали правдой. И не раз.
Потому что устроил все не Лор. Нет, это был Серый.
И вряд ли нам хватит сил, чтобы биться с этим монстром.
— Я не ворчу, — буркнул я.
— Ты такой. Это твоя фишка. Это и ухмылка, — сказал Ридли. Его глаза были полны смеха.
— Я твой король. Тебе стоит кланяться мне, а не обходиться как с ребенком.
— Когда перестанешь вести себя как ребенок, как порой делаешь, может, я перестану обходиться с тобой так, — сказал Джастис, Ридли ткнул его локтем в живот.
— Веди себя хорошо. Если кто и ворчит, то это ты, дорогой муж.
— Я не ворчу. Я хмурюсь. Есть разница.
— Кто — то говорил о ворчании? — сказал Тиган, Вин следовала за ним, закатывая глаза.
— Прошу, не говори, что ты ворчишь, — сказала Вин, фыркая, когда Тиган нахмурился.
— Я ворчу.
— Нет. Ты пытаешься, а потом фыркаешь, смеешься и рычишь. Ты не ворчишь.
— Мы можем перестать говорить о ворчании? — спросил я, сдвинул ногу с подлокотника, чтобы встать. Мне не нравилось, когда все стояли вокруг меня, пока я сидел. План двора дедушки сделал это так, потому что его трон был немного выше, Мама не правила с того пьедестала. Она требовала немного благоговения, чтобы держать народ в узде. Она была не как ее дедуля.
Хотя я его не встречал. Дедушка верил в страх и власть, которыми подавлял мятежников или убирал их. Мама старалась поддерживать идею чистоты и силы королевства, окутывала себя тайной так, что члены территорий не понимали, кем она была. Так они могли любить ее и верить в ее правление.
Мне нужно было понять, каким королем я хотел быть. Но у меня не было на это времени, потому что король, каким мне нужно быть, оберегал свой народ. И это означало, что нужно было уберечь Лирику.
Я посмотрел на нее, стоящую с Родесом и Розамонд по бокам. Она держала кубок в руке, и они болтали за канапе, которыми их угостили. Этой ночью был семейный ужин, хотя тут была не только семья. Я рискнул взглянуть на дядю Джастиса, глядящего на меня, и я знал, что у меня толком не осталось семьи. Только двое мужчин со мной, которые сделают все, чтобы помочь мне.
— Тьма не будет держать тебя вечно, — сказала Розамонд, перебивая другие разговоры, она, Лирика и Родес подошли ко мне. Все притихли, а я посмотрел на нее.
— Что ты Видишь, Пророчица? — спросил я. Родес пронзил меня мрачным взглядом.
