– Лина! Чем ты только думала! И о чём! – Брендон был недоволен моей первой магической практикой, которая была не с ним. Не смогла сдержать улыбку: эта мысль даже в моей голове смешно прозвучала. – Ты колдовала без меня!
– Это запрещено? – нагло усмехнулась я.
Если он за неделю не предложил попробовать, то кто виноват, что Конкордия предложила сразу же?!
– Ты ещё даже не первокурсница, а колдовала! Конечно, у сильнейших волшебников магия проявляется гораздо раньше, но это ведь не повод вызывать её самостоятельно без контроля наставника! – мужчина тяжело вздохнул, видимо, начиная понимать, что со мной ему будет ой как не просто.
– Ну, вы же не выгоните меня из академии, пока я сюда не поступлю? – усмехнулась я. Да и как отсюда могли выгнать ректора?
– Как смешно, – закатил он глаза. – То, что ты – дочь Добровольских, не даёт тебе право так нахально себя вести.
Его слова задели меня за живое. Я вдруг почувствовала себя нарушительницей порядка. Хулиганкой. Дебоширкой.
И мне это не понравилось, потому что таковой я не являлась.
– Я прекрасно осознаю всю ответственность, возложенную на меня из-за матушки, родившейся в семье Добровольских, – холодно начала я. – И хочу заметить, что мне вчера исполнилось восемнадцать лет, а о магии я узнала всего неделю назад. И ты, Брендон, мой наставник и учитель, даже не соблаговолил предложить попробовать колдовать. А вот соседка предложила. Почему я должна отказывать ей, учитывая, что она тоже опытна? Через год она сама могла бы стать наставником!
Брендон изменился в лице, когда услышал от меня столь холодную и неприятную речь. Я чеканила долго и нудно, злясь и не скрывая этого.
Они оставили меня в мире без волшебства на целых восемнадцать лет, а я должна была их за это поблагодарить?! Должна беспрекословно верить их авторитету и слушаться?
Ну уж нет!
– Ты права. Я слишком много от тебя требую. И давлю. И те, кто знает о твоей тайне, тоже будут постоянно что-то требовать и ждать от тебя чего-то запредельного. Это так неправильно! Тебе всего восемнадцать! – кажется, он легко переобулся. Недоверчиво смотрела на него. – И да. В тебе есть лидерское и командирское. Ты вообще очень быстро поставила меня на место, а я гораздо старше.
Его слова о возрасте вновь задели меня. Мне так хотелось доказать всему миру и себе в первую очередь, что возраст – не показатель. Что возраст – не главное.
Брендон наверняка жил с любящей матерью, и у него не было опыта выживания. Тогда о чём он мог говорить? Чем мог меня упрекать? У нас были разные жизни, разный опыт, и наш возраст здесь был ни при чём.
