Папа всегда поддерживал и верил в меня. Меня воспитали родители и благодаря им я вырос таким. Вот почему я всегда понимал глупые поступки Гуннера. Он был таким ребенком из-за своих родителей.
Мне повезло в том, чего Гуннер никогда не испытывал. Деньги — это еще не все в это жизни. Дружба с Гуннером научила меня этому. Мне не нужна была его жизнь. Ничего из неё. Никакие деньги и власть не делали эту жизнь желанной.
— Ты же знаешь, что тебе всегда рады в моем доме. У меня две кровати на чердаке. Одна твоя, если понадобится. Просто скажи. Мама с удовольствием накормит тебя печеньем.
Легкая улыбка появилась на лице Гуннера.
— Спасибо. Я запомню это, — впервые за много лет я почувствовал, как старая дружба возвращается. Та дружба, где мы знали, что есть друг у друга, если у нас больше никого не было. И это всегда все исправляло.
Я встал, подошел и хлопнул его по спине.
— Если тебе нужно поговорить, я здесь.
Гуннер кивнул.
Я посмотрел на Уиллу, которая наблюдала за нами.
— Тебя подвезти до школы? Или ты останешься с Гуннером, пока он не придет? — я хотел, чтобы она поехала со мной, чтобы мы могли поговорить. О Гуннере и о том, что я хочу пригласить её на танцы. У меня пока были сомнения насчет неё и Гуннера. Я думала, что он не готов к серьезным отношениям.
Если между ними была просто дружба, как у нас было когда-то, я хотел бы пойти с ней на новый уровень. Сегодня я собирался порвать с Айви. Вчера вечером она написала мне пятнадцать сообщений и позвонила десять раз. Она совсем вышла из-под контроля, и мне нужно было покончить с этим.
Она посмотрела на Гуннера, прежде чем ответить. Я не хотел, чтобы меня это задело, но это было так. Наверное, я все-таки ревновал ее к нему.
— Она придет со мной, — заверил Гуннер.
Я не мог на него давить. Гуннеру было нелегко, и он хотел, чтобы Уилла помогла ему почувствовать себя лучше. Мне просто не нравилось, что он причиняет боль Уилле по своим эгоистичным соображениям. Он использовал её, чтобы она его выслушала, и полагался на неё, но он не мог дать ей ничего взамен. Она сама была ранена. Это было очевидно, а Гуннер был слишком взволнован, чтобы помочь кому-то другому.
— Тогда увидимся за обедом, — все, что я смог сказать, затем повернулся и спустился вниз. Если она хотела быть с ним, я не мог её останавливать, но я боялся того, что он не испытывал к ней того же, что и она к нему.
В следующий раз я не дам тебе убежать.
