Это привлекло мое внимание. Мое раздражение быстро сменилось беспокойством, я поспешила к двери, чтобы открыть ее и убедиться в своих догадках.
— Что случилось? — спросила я, не ожидая от него молниеносного ответа, потому что он был расстроен.
— Могу я войти? — спросил он, его голос хрипел от волнения.
Я отступила и впустила его вовнутрь.
— Что случилось? — повторила я вопрос.
Прежде чем посмотреть на меня, он потер лицо руками и глубоко вздохнул.
— Я знаю, кто мой отец, — сказал он с такой тревогой в голосе, что это не было не него похоже.
Ого. Этого я меньше всего ожидала. По крайней мере никто не умер. Хотя ответ на этот вопрос может быть хуже. Похоже, так оно и было. Спрашивать его, о чем-либо не имело смысла. Поэтому я просто ждала.
Ему потребовалось несколько минут, он все еще стоял в коридоре, как будто он все еще был в шоке. Интересно, сможет ли он вообще мне сказать? Это было плохо. Также мне казалось не правильным кидаться к нему с объятиями.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он перевел взгляд на меня.
— В конце концов, я Лоутон, — сказал он.
Значит, его отец был его отцом. Неужели это так ужасно?
— Ты не счастлив по этому поводу? — спросила я.
Он издал смешок.
— Я Лоутон, но человек в этом доме, все еще не мой отец.
Теперь я была сбита с толку. Полностью. Расспрашивать его казалось плохой идеей, поэтому я просто ждала, пока он решит, как и что он мне скажет.
— Это так хреново, — вздохнул он и провел рукой по волосам, в его глазах читались недоверие и гнев.
Кто, черт возьми, его отец? Я ждала ответа, я очень тревожилась за него, но я все равно хотела знать. Он не просто заинтриговал меня.
— Я его почти не знал. Есть фотографии, где я и он, и глядя на фото, я могу сказать, что он любил меня. Но теперь я понимаю ненависть моего отца к нему. Моя бабушка говорит о нем, как о дьяволе. Они ненавидели его так же сильно, как и меня.
Мне пришлось прикусить язык, чтобы не задавать вопросов. Это было бесчувственно. Не в силах ничего поделать, я подошла к нему и положила мою руку поверх его, в молчаливом жесте поддержки. Он развернул ладонь и сжал мою, как будто я была его единственной надеждой на тонущем корабле.
— Мой дед не был моим дедом на самом деле. Джереми Гуннер Лоутон был моим биологическим отцом, — он сделал паузу, потом посмотрел на меня, и его слова звенели у меня в голове, — Моя мать спала со своим тестем.
О, боже.
— Это все мое. Он оставил мне все это по закону. Все. Это.
