Однако Нонна снова разбудила меня в пять с другим списком, на этот раз гораздо короче вчерашнего, и заставила меня сделать все это до восьми, когда она ожидала, что я начну свои занятия. С такой скоростью я собирался начать ложиться спать в восемь каждый вечер, чтобы выжить. Никто не должен просыпаться в пять утра. Еще даже не рассвело.
Я почти закончила с последним пунктом в списке, вытирая заднее крыльцо, когда Нонна подошла к дому, озабоченно нахмурившись.
— Ты говорила с Гуннером?
Я покачала головой.
— Нет, мэм.
— Ты уверена? — спросила она более требовательным тоном.
— Я клянусь. Он пришел сюда в субботу утром, а я не открыла дверь. И он ушел. Он так и не вернулся.
Нонна вздохнула, и ее плечи поникли.
— Уже второе утро он не спускается к завтраку. Вчера утром его кровать была не застелена, когда я пошла убирать его комнату. Но я не убираюсь по воскресеньям, так что это могло быть с вечера субботы. Он не пришел позавтракать вчера утром и сегодня утром. Когда я пошла застилать его постель, она была нетронутой. Так же, как я оставила её вчера.
— Ты уже позвонила Хиггинсам? Спросила Брэди или его маму? Может быть, он там.
Это была обнадеживающая мысль. Если его там не было, то он исчез. Гуннер сбежал, как и хотел. И это была моя вина. Я была той, с кем он мог говорить об этом, и я закрылась от него, чтобы спасти себя.
— Я так и сделала. — Она кивнула. — Они тоже его не видели. Мне придется рассказать его маме. Она в Сан-Франциско, в каком-то спа.
Она не сказала, что должна рассказать его отцу. В этом не было смысла. Ему все равно.
— Ретт все еще дома?
Она покачала головой.
— Нет, он уехал в воскресенье.
У меня болело сердце. Только моя Нонна заметила, что Гуннер пропал. Он знал, что побег не повлияет на них. Они не станут его искать. Это было то, чего он хотел. Только так он думал, что сможет обрести счастье.
— Он сбежал, Нонна. Он ненавидит своих родителей. Он ненавидит этот город. И он ушел. Он угрожал сделать это в ту ночь, когда я была с ним в домике на дереве. Он... он хотел, чтобы я поехала с ним. Я сказала — нет. Я не могла, мне нужно было думать о тебе.
Нонна несколько мгновений стояла и смотрела на меня. Наконец она заговорила.
— Этот мальчик знает о своем отце?
Моя Нонна жила в этом доме больше тридцати лет. Она многое знала. Она многое повидала. Я просто кивнула.
— Кто ему сказал?
— Его мать.
Она покачала головой.
— Она рассказала об этом мальчику, а потом уехала в Калифорнию на курорт. Господи, хуже уже не будет. Бедный ребенок.
