Второпях покинув дом Бару Хуркая, Вийон сделал несколько шагов и остановился посреди улице, в самом центре квартала гуафимов. Нужно было как можно скорее уйти отсюда, чтобы не растерять удачу и не осквернить себя случайным прикосновением к отвергнутым или к вещам, которыми они пользовались – но прежде чем идти, следовало решить, куда именно двигаться.
С Айнри они дружили очень давно, будучи еще детьми. Как ни старался, Вийон не мог вспомнить дома, в котором жила семья Тозолов – вполне возможно, так было потому, что он никогда и не был в этом доме и даже не подходил к нему близко: Айнри всегда сам приходил в те места, где играли мальчишки Нижнего города – и, кажется, его родители были этим не слишком довольны, поскольку он всегда старался скрыть от них своих друзей. Вийон смутно помнил женщину в паланкине, который переносили четверо мускулистых мужчин, а еще двое вооруженных бойцов, а также слуга и служанка сопровождали процессию. Женщина, приходившаяся Айнри матерью, подозвала сына к себе и поинтересовалась, с кем это он играет, и Айнри, быстро скосив глаза на Вийона, ответил «ни с кем». Вийон, хотя и был еще ребенком, но уже понимал, что далеко не все люди в этом городе равны, но то, что его назовут «никем» было как-то совсем неожиданно и обидно. Во время следующей встречи Вийон не хотел ни разговаривать, ни играть с этим зазнайкой, и Айнри пришлось несколько раз извиниться, прежде чем Вийон смягчился и заговорил. Айнри сказал, что у него не было другого выхода: если бы его родители только узнали, с кем он проводит время, они бы немедленно запретили ему общаться с Вийоном, а то и вовсе заперли бы в доме. Мать Вийона, со своей стороны, узнав через некоторое время об этой дружбе, также отнеслась к ней неодобрительно, ведь если бы с Айнри что-то случилось бы во время прогулок по свалкам и лазанья по заброшенным участкам городской стены, Вийону было бы несдобровать, и более того, серьезные неприятности могли бы настичь всю семью Раупов, поскольку нищие потомки ильсильварских рабов не имели почти никаких прав, а богатые и благородные семьи имели все права и даже больше.
Вийон подумал, что его мама, вероятно, могла знать, где находился прежний дом Тозолов, но увы – поделиться этим знанием с сыном она уже не могла, поскольку умерла от болезни несколько лет тому назад, пережив отца Вийона всего лишь на год. Кто еще мог знать о Айнри Тозоле или хотя бы о месте, в котором тот некогда жил (а уже от этого места можно было бы вести дальнейшие поиски)? Стоя на улице в квартале гуафимов, Вийон копался в своей памяти, но не припоминал никого, кто мог бы обладать нужной ему информацией. С Айнри они всегда играли вдвоем, в стороне от остальных детей, которые юного аристократа, кажется, побаивались; Вийон же, бывший до встречи с Айнри в самом низу мальчишеской иерархии (в силу более юного возраста и робкого характера), гордился дружбой с «проклятым» и «чернокнижником» – как его называли другие дети, обычно за глаза или издалека. На самом деле Айнри, конечно же, не был никаким черным магом, но Одарен он, безусловно, был, и это проявлялось уже в детстве, когда по его слову менялся ветер или из дыхания и движения рук рождались призрачные цветы и бабочки. Айнри был добрым мальчиком, в этом Вийон был уверен точно. Добрым и одиноким: волшебная сила, которую Айнри, к тому, не всегда мог полностью контролировать, часто пугала окружающих. Поэтому он был так рад, когда встретил Вийона, который его не боялся; а Вийон был рад тому, что нашелся кто-то, кто не подшучивал над ним, не издевался и не шпынял по каждому поводу.
