Улучив минуту, когда покупателей не было, Вийон подошел к левому краю своей лавки и обратился к Мелану. Сначала, стремясь расположить собеседника, он осведомился о его здоровье и делах, а также о благополучии семьи, посмеялся над своими несчастьями в ответ на встречные вопросы (хотя ему самому было вовсе не смешно), а затем спросил:
– Послушай, ты ведь разбираешься в некоторых необычных вещах…
– Нет-нет, – поспешно ответил Мелан. – Я ничего такого не знаю, это все сплетни.
Вийон мысленно отвесил себе тумака за неудачное начало. Мелан, возможно, решил, что сосед хочет поговорить с ним о слухах, ходивших о нем – например, таких, где утверждалось, что некоторые его картины, если вглядываться в них слишком долго, могут отнять душу у зрителя. Мелана эти сплетни всегда раздражали, особенно, когда те, кто верил им, начинали заводить разговоры и искать совета о вещах, которые легко было бы счесть противозаконными, ибо черная магия в Ильсильваре была строго запрещена.
– Я вовсе не о том, – отмахнулся Вийон. – Я знаю, что ты близок к миру снов…
При этих словах он показал на соломенные амулеты и сложные хрупкие конструкции, висевшие над прилавком, предназначение которых состояло в том, чтобы улавливать и не подпускать к спящему дурные сны.
– Сегодня я видел странного мужчину, один глаз которого был голубым, а другой – серовато-рыжим, он повел себя необычно и знал то, чего знать не должен был. Когда я понял это и бросился за ним, он пропал, как будто растворился в воздухе, однако он был очень высоким и тощим, и затеряться в толпе так быстро никак не мог.
– Можно дать этому случаю тысячу разумных объяснений, не требующих никакой магии, – пожал плечами Мелан.
– Конечно, – кивнул Вийон. – И мой ум сразу же отыскал одно из них: этому человеку о моем интересе могли рассказать другие корзинщики. Но чем больше я думаю об этом случае, тем страннее все выглядит в свете иных событий, которые стали случатся в последние дни. Так вышло, что я задолжал Бейзу, и теперь он требует, чтобы я сделал для него корзину желаний – а я никогда ни о чем подобном даже и не слышал! Но едва ли не сразу же обнаруживается, что о такой вещи слышал мой товарищ, Майрын, а теперь еще и незнакомец намекает, что что-то знает о ней же, но уходит прежде, чем я успеваю понять, о чем речь! Я в большом замешательстве. И хочу спросить: может ли быть так, чтобы обитатели снов являлись к нам во время бодрствования? Может быть, этот худой разноглазый мужчина мне лишь померещился? Но померещился не так, как мерещится то, чего нет, а как то, что существует иначе – подобно снам, или духам, или невидимым силам, что окружают нас, но остаются сокрыты от всех, исключая немногих, посвятивших себя магии? Пусть я слаб и не знаю, как быть, но что, если мой долг имеет большее значение и больший вес, чем я? Тогда его вес мог бы привлечь к себе силы, которые я сам никогда бы не смог и не осмелился бы вызвать. Не могло ли появиться в таком случае нечто вроде щели, через которую эти силы или их посланники могли бы просачиваться из одного мира в другой на короткое время. И если это так, мог ли этот мужчина быть порождением сна? Ушел ли он потому, что сообщил все, что собирался или потому, что я не понял послания? Не знаю, как мне быть и что делать в этой ситуации, ведь я даже не понимаю, что происходит, и от того строю догадки.
