– Прошу вас, садитесь, – душевидец показал Вийону на одно из кресел с мягкими налокотниками и спинкой, сильно отклоненной назад. Сам же, закрыв дверь, занял кресло сбоку.
Вийон сел на краешек кресла, опасаясь испачкать его обивку. Под мягкими налокотниками уходили вниз изящные линии резных узоров лакированного красного дерева – наверное, одно это кресло стоило больше, чем он заработал за всю свою жизнь.
– Устраивайтесь поудобнее, – сказал Ильмар. – Сядьте поглубже, откиньтесь назад… Да, вот так. Чувствуйте себя как дома. Нет, совсем не обязательно смотреть на меня все время. Просто расслабьтесь.
Кресло и в самом деле оказалось удивительно удобным. Если вытянуть ноги, то можно было почти лежать в нем, глядя в потолок – а потолок, как обнаружил сейчас Вийон, украшен многочисленными разноцветными узорами наподобие мозаики. Какого-то определенного рисунка там не было, просто мешанина фрагментов различных цветов, но в хаосе ощущался какой-то скрытый порядок, который Вийон никак не мог уловить. Созерцание мозаичного потолка успокаивало и расслабляло, чувство времени быстро терялось.
– Итак, давайте начнем, – голос Ильмара донесся до гостя с правой стороны. – Расскажите немного о себе.
– Что рассказать, господин?
– Нет-нет, давайте без «господина». Просто «Ильмар». Мы ведь с вами друзья, верно? Рассматривайте этот разговор как обычную непринужденную дружескуюбеседу, договорились?
– Эээ… эммм… попробую.
– Ну вот и хорошо. Итак. Расскажите о себе.
– Что рассказать, госп… – Вийон осекся. – Что именно рассказать?
– Что хотите. – Голос душевидца был мягок и полон дружелюбия. – Начните с чего угодно. Кто вы? Чем занимаетесь? Что вас беспокоит?
– Я… простой корзинщик… делаю корзины… продаю их на рынке…
Слово за слово, и вот, спустя какое-то время Ильмар, не устававший задавать наводящие вопросы каждый раз, когда Вийон замолкал, в общих чертах уже знал все самое существенное про своего посетителя. Вийон обратил внимание, что странного душевидца интересуют не столько конкретные обстоятельства его жизни (хотя и они тоже), сколько его, Вийона, отношение к этим обстоятельствам и переживания, с ними связанные. Особенное внимание Ильмар уделил семье Вийона, его детству, отношениям с матерью и отцом, а также потратил немало усилий, пытаясь отыскать соответствия между взаимоотношениями его родителей и его собственным браком с Элесой, и оставил эту тему лишь когда понял, что Вийону она не слишком-то интересна. Касательно же работы – душевидец не проявил никакого интереса к корзине желаний и усилий, которые Вийон прилагал к тому, чтобы хоть что-то о ней разузнать, а вот взаимоотношения с Бейзом его очень заинтересовали, и он даже высказался в таком духе, что в образ вийонового работодателя является архетипическим образом строгого отца. Вийон возразил: его отец, хотя и любил выпить, но всегда оставался добрым и совсем не жестоким человеком – однако, от этого возражения Ильмар лишь отмахнулся, как от несущественного. На вопрос о тревогах и беспокойствах Вийон поначалу ответил, что у него все хорошо, но дальнейшие расспросы показали, что таковых тревог и проблем у бедняка, задавленного нищетой и презрением окружающих, пруд-пруди. Но ни одна из проблем Вийон не задерживался долго, не выказывал каких-либо особенных переживаний, даже когда речь заходила о невыполнимой задаче добыть корзину желаний или же о расставании с женой – как будто бы по-настоящему, всерьез, все это его не касалось, либо же он настолько уже привык к своим бедам, что сделался к ним отчасти равнодушен. Ильмар заметил некоторое оживление и даже волнение, когда посетитель впервые упомянул Айнри Тозола, и умело подтолкнул разговор в нужном направлении, когда это имя прозвучало в следующий раз.
