— Таллула, — снова начала она, и я поспешила остановить ее.
— Мам, я шучу. Просто дай мне подготовиться. Нэш был моим увлечением с тех пор, как я начала здесь учиться. Это неизбежно. Я буду нервничать.
Мама вздохнула и пожала плечами.
— Ладно. Хорошо. Готовься. Но посмотри на себя в это зеркало хорошенько. — Она уже повернулась, чтобы уйти, но одарила меня последней улыбкой. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Наконец я снова осталась одна.
Посмотрев на свое тело в зеркале, как теперь сидит одежда на мне. Я все еще чувствовала то же самое внутри. Внешний облик изменился вместе с размером моей одежды. Но уверенность приходит не от того, можете ли вы носить короткую юбку или нет. Она идет изнутри.
— Ты хороший человек. Умная. То, как ты выглядишь не определяет тебя, — прошептала я девушке в зеркале.
Эта девушка все еще была такой новой для меня. Я не узнавала себя, когда видела свое отражение. Мне всегда требовалась секунда, чтобы вспомнить, что это я.
Хотя мое отражение не могло ответить, я кивнула ей. Затем улыбнулась, потому что я была чрезвычайно драматична. У меня оставалось тридцать минут, чтобы надеть сапоги и решить, поднять или распустить мои волосы.
Неужели я был настолько поверхностным?
НЭШ
Двухэтажный белый дом был на моем пути всю мою жизнь. Каждый Хэллоуин он был украшен лучше всех. Когда я был ребенком, это был мой любимый дом для «сладостей или гадостей». Каждое Рождество огни этого дома превосходили все остальные на улице. Во время каникул я проходил мимо этого дома и всегда поглядывал в его сторону, чтобы посмотреть, что нового там появилось. Единственное, о чем я никогда не думал, это то, что это дом Таллулы. Мне нравились украшения, но люди, которые жили здесь мне были не интересны.
Я припарковал свой только что вымытый «Эскалейд» на подъездной дорожке и вышел. Я стеснялся своей хромоты. Мои мысли тут же вернулись к Таллуле, которая, как мне кажется, наблюдала за мной из окна второго этажа и видела, как я иду. Я ненавидел это чувство, знать, что я стал другим.
Нервничать из-за свидания — это не то, с чем я был знаком. Это тоже изменилось. Я не мог быстро ходить. Люди замечали мою хромоту и наблюдали за мной. У меня, черт возьми, больше не было развязной походки. Я оглянулся на свою машину и подумал о том, чтобы сдаться и уехать. Скорее всего, я был жалким кавалером. Из всех девушек в школе Лоутона она была бы единственной, кто встречался с парнем из жалости. Таллула знала, каково это — быть нежеланной.
