Теперь трава не беспокоила ноги, но, если попадался камешек, было все равно больно. Стараясь ступать след в след, мы шли в боевом порядке. Впереди с винтовкой шел Пит, следом Айман, потом я. Руд и Нат в середине, а замыкал шествие Кевин с тесаком в руках. Через час ходьбы я понял, почему Нат говорил о двух неделях. Прямо на дороге попадались чащи колючих кустарников, похожих на наши акации, иногда дорогу преграждали небольшие лужи с глинистыми берегами, служившие зверям водопоем. Мы обходили их слева или справа, стараясь не сбиться с курса.
Через три часа заболели ноги, а теперь приходилось идти в небольшой, почти незаметный подъем. Мы сделали привал, когда солнце достигло зенита. Идти в такую жару было невозможно, пот лил ручьем и нам грозило обезвоживание, запасы воды надо было беречь. Пока нам не встретился ни один источник воды, пригодный для питья. Те лужи, что мы обходили, были грязно-серого цвета, и несло от них, как от мусорной свалки. Практически у каждой лежали скелеты животных, попавших на закуску хищникам. Самих животных мы пока не видели.
На мой вопрос Нат ответил, что это не лучшие места. Половина растущей травы непригодна для поедания, и звери сюда, скорее, просто на водопой приходят. Расположившись в тени большого дерева, напоминавшего акацию с ее рассеянной тенью, мы пережидали жару. Нат строго запретил пить воду сразу после привала, сказав, что жажду так не утолить. Вначале надо было немного охладить тела в тени, тогда воды потребуется меньше.
В вопросах выживания в дикой среде он имел наибольший опыт, никто не стал возражать, даже когда он объявил, что ужинать будем только ночью, обед на сегодня был отменен. Понимая, что наших скудных запасов не хватит, все согласились. Это были люди, привыкшие терпеть и обходиться малым. Все, кроме меня. Голод меня донимал уже пару часов, но я терпел, понимая, что если поддамся, то скоро ничего не останется вообще.
С нашего места отдыха хорошо проглядывался покинутый нами рудник, расстояние было еще слишком малым, чтобы чувствовать себя в безопасности. Будь у нас машина, мы могли бы проехать до начала скал тридцать пять-сорок километров. Словно издеваясь над нами, показалось облачко пыли со стороны дороги на Блумфонтейн. Минут через пять машина заехала на место кровавой бойни. Модель разглядеть было невозможно.
— Сколько мы прошли? — спросил я африканера, который, сложив ладошки наподобие бинокля, пытался разглядеть машину.
