С другой стороны, я могу подписать контракт любым именем, у меня нет документов, и поправившись за четыре дня на нормальной еде и уходе, смогу попытаться скрыться в порту. Потом мне нужно будет лишь найти телефон и дозвониться до посольства в стране. Заинтересованность в своем спасении со стороны наших я почувствовал, не просто так дрожал голос у этого Никитина при разговоре со мной.
Айман согласился, что, упорствуя, мы в лучшем случае окажемся кормом для акул. Он по-прежнему видел во мне дьявола Ваалана. Рыбак сказал, что тоже придумает себе липовое имя.
Через пару часов мы уже были переведены в нормальную каюту, предварительно подписав «контракт» на рабство. Но я недооценил капитана Думису Клейтона: когда я английскими буквами подписал контракт именем Ваалан Налаав, он, тщательно прижав большой палец моей руки к подушке для печати, поставил оттиск на бумаге. Та же процедура повторилась с Айманом, который выбрал себе имя Рахмет Лолейни.
Думиса усмехнулся, прочитав наши имена, и сказал, скаля в улыбке большие белые зубы:
— С этого момента вас зовут Уайт и Браун, пока не рассчитаетесь со мной. Не думайте, что я вам так легко поверю, за вами будут следить трое вооруженных людей и зарубят вас при малейшем подозрении. Но вас будут хорошо кормить, и доктор Нбеле будет вас лечить, пока не прибудем в Дурбан.
С этими словами капитан нас покинул. Выглянув за ним, Айман убедился, что трое здоровенных негров с мачете караулят нас.
Если не считать, что мы были в плену, положение наше было сносным. Кормили четыре раза в день по наставлению доктора, который сказал, что для скорейшего восстановления мне нужна энергия. Нам разрешали прогуливаться на палубе второго уровня, наверх подниматься было запрещено. На этой технической палубе стояло много незнакомых мне станков, каких-то огромных установок, похожих на буровые. Все они были прикреплены тросами к металлическим кольцам на полу и на бортах и стояли, натянутые на тросах. Эти тросы создавали целую преграду. При движении их приходилось огибать. На следующее утро, после добровольно-принудительного попадания в рабство, нас посетил доктор Нбеле, имя которого я не мог запомнить. Медицинский стетоскоп казался в его руках игрушечным. Выслушав меня, он удовлетворенно хмыкнул:
— Повреждений легких нет, ребра срастутся, если не делать резких движений. Я распоряжусь, чтобы вам давали больше пищи с минералами. А пока попьешь это, по две таблетки утром и вечером, — с этими словами он вручил мне пузырек с таблетками, на котором была наклеена бумажка «calcium carbonate».
