Думал, на этих выходных уж точно перейти к более активным действиям, вновь пробудить интерес к себе. Пока точно не знаю как, но больше медлить нельзя. Ведь продаст же, как надоевшую вещь. Эта мысль страшила, а еще невольно поймал себя на том, что мне совсем не хотелось принадлежать кому-то другому. С Ланой моя ненависть к хозяевам несколько поутихла, хоть и не ушла полностью. Но ненавидеть ее уже точно не мог.
И очередное масштабное задание, над которым Лана засела почти с самого утра, смешало мои планы. Все, что мог делать — сидеть тихонько и не мешать. Да периодически приносил ей чай и кофе, узнав, что на этаже есть маленькая кухня, где можно приготовить эти напитки. Ну да, в столовую особо не набегаешься, когда ночью корпишь над каким-то докладом.
Отвлекшись на размышления, не сразу заметил, как Лана поднялась со своего места. Я тут же стал на колени, с надеждой уставившись на нее, но она, даже не обернувшись, молча вышла из комнаты. Куда, зачем, надолго ли? Из постельно-бытового раба я стал просто предметом мебели. И ведь сам виноват в этом — с первого дня видел, что заинтересовал ее, мной увлеклись. Что стоило поддерживать этот интерес?
После ее ухода вернулся к своей книжке. Там вполне доходчиво описывалось, как следует правильно накладывать повязку, останавливавшую кровотечение при различных видах ранений. Еще бы потренироваться на чем-нибудь… Впрочем, о чем это я? Сомневаюсь, что эти сведения когда-нибудь мне пригодятся. И хорошо, если так.
Тем временем взгляд нет-нет, но возвращался к столу с размещенным на нем чертежом Ланы. Было безумно интересно посмотреть на результаты ее многочасового кропотливого труда.
Не удержавшись, подошел к нему и начал изучать все мельчайшие линии, подписанные мелким почерком Ланы. С удивлением отметил, что у меня очень похожий почерк. Забавно.
Увлекшись рассматриванием чертежа, точь-в-точь скопированного из учебника, только масштабнее и красочнее, с добавлением некоторых несущественных деталей, ради которых, так понимаю, и было придумано задание, пропустил момент возвращения Ланы.
Демонов чай! Демонов чертеж! Демонов… я!
Отчаяние, отразившееся на лице Ланы, заставило что-то болезненно сжаться внутри. Я ведь действительно не хотел, случайно вышло! Тяжелым осознанием содеянного навалилась вина. Увесистая пощечина, которой меня тут же наградили, лишь усугубила положение, заставив чувствовать себя полным ничтожеством. Мне было действительно страшно от мыслей, что со мной сейчас сделают. И, тем не менее, был полностью согласен: что бы Лана не придумала — я заслужил. Практически хотел уже, чтобы она наказала меня, лишь бы не чувствовать этот груз вины и не видеть отчаяния на ее лице. Кажется, в ее глазах даже блеснули слезы.
