Молодец, Эгле, умеешь ты попадать в полную… кхм… в неприятности!
Мужчина рядом застонал, приподнимая голову - и я замерла, вглядываясь в самые невероятные глаза, которые только можно было себе представить. Ярко-бирюзовые, расчерченные двумя вертикальными зрачками, с переливающейся радужкой. Вот зрачки начали стремительно расширяться, пульсируя в каком-то сумасшедшем, непонятном ритме. Я бы и пощечину отвесила - да только мощное мужское тело прижало к земле с такой силой, что не пошевелиться.
- Что тут происходит? Вы кто такой, господин хороший? - старалась говорить ровно, уверенно. Допилась, мать, до розовых солнышек и пульсирующих зрачков. Отметила начало новой жизни, называется.
- Моя, - тихий, уверенный рык местного неандертальца.
И прежде, чем я успеваю предпринять хоть какой-то шаг к поспешному бегству, меня прижимают к себе крепко-крепко, как нежно-любимую игрушку, и чужие губы накрывают мои поцелуем.
Поцелуйная практика у меня была так себе. Пара слюнявых, пара попыток скорчить уверенного мачо, и парочка вроде и ничего себе, но… ничего не екало. Ни бабочек, ни сердечек, ни…
По всем канонам я должна громко заорать (но как орать, когда тебя так увлеченно целуют?), начать отбиваться (попробуй сдвинь этого слона!), прикинуться бревном (а как прикинуться, если сердце заходится от ужаса и наслаждения?).
Чужие губы ласкали уверенно, напористо, нежно, страстно, отчаянно. Он пил меня, как нектар, как мед, жадно слизывая наслаждение до последней капли. Этот поцелуй был ядом, просачивающимся под кожу и точащим уверенность. Этот поцелуй сводил с ума, заставлял забыться, раствориться, позволить ладоням коснуться мускулистого - ничего себе - торса, нашаривая пресловутые кубики. Я жила этим мгновением. Я не помнила в этот момент ни того, что предшествовало моему попаданию в чужие объятья, ни того, что где-то там, за гранью, осталась моя любимая в общем-то работа, обожаемая мама, невероятная бабуля и неподражаемые товарищи по ролевому оружию.
Чужие пальцы растрепали волосы, огонь завитых для праздника локонов растекся по снегу, что-то хрустнуло, ледяная шапка заползла за шиворот - и отрезвила.
Волшебство улетучилось.
Я ошалело мотала головой, не понимая, что происходит. Рядом точно так же тряс черной гривой волос потенциальный маньяк.
- Ты кто такая? Худа, как палка, одета в какую-то рвань, да ещё и страшнее немертвого?! - у моего глюка был язык без костей.
- Ты кто такой, чтобы мне указывать, и как меня сюда затащил? В полицию заявление напишу! - я пыталась подняться - но меня упорно не отпускали.
