— Журналист, писатель, критик? Каким ветром в наши края? — яркая тридцатилетняя дежурная привычно кокетничала с одиноким вновь прибывшим.
— Почти угадали, я — вольный художник, — на ходу сочинял Глеб, заполняя в карточке совершенно дурацкую строку — цель приезда. — Прибыл по совету товарища, вернее — двоих друзей, которые замечательно провели время вместе, наслаждаясь природой и гостеприимством персонала.
— Но вы-то один! — с понимающей улыбкой закивала барышня.
— Здесь и познакомлюсь, или нет никого подходящего? — Сиверов уставился на оторопевшую от такой откровенности дамочку и многозначительно подвинул паспорт с выглядывающей зеленой банкнотой.
Та заговорщицки кивнула и сострила в меру своей догадливости, оказавшейся совсем не лишней:
— Вы кого предпочитаете? Брюнеток? Блондинок?
Глеб промурлыкал:
— Только брюнеток, возраст значения не имеет, усики и бородка приветствуются. Так я спущусь минут через двадцать — вы мне кого-нибудь предложите?
Он забрал паспорт (уже без банкноты) и обнадеживающе пощелкал по нему костяшками пальцев — дескать, предоплата внесена, остальное — по факту предъявления перечня кандидатов.
Имевшиеся в запасе минуты секретный агент потратил на придание собственной внешности характерных, запоминающихся черт холеного извращенца. В киоске на этаже купил сладкий дамский одеколон и кружевной носовой платок. Подумал, и оплатил еще тюбик гигиенической губной помады с ароматом земляники и большую плитку шоколада.
В номере осмотрел планировку, оценил наличие пожарной лестницы рядом с одним из двух окон, угловой балкон, позволяющий расширить обзор местности, близость леса и хозяйственных построек, в которых легко затеряться. Одного внимательного взгляда хватило, чтобы точно запомнить расположение пищеблока, гаража, спортивных площадок, огромной парковочной стоянки со сторожкой и автоматизированным шлагбаумом.
Еще минута-другая у зеркала — и из номера выплыл импозантный очкарик, отвратительно-сладко пахнущий и сверкающий неприлично влажными губами. Пиджак был демонстративно расстегнут, ремень затянут чересчур туго, а из кармана сильно расстегнутой рубашки выглядывал кружевной краешек платка. Нельзя сказать, что ему самому нравился подобный имидж, но и отвращения к нему Глеб не испытывал — обычный рабочий маскарад. Кем только не приходилось рядиться при выполнении заданий!
Вторая морально разлагающая купюра достоинством в двадцать условных единиц была заправлена под обертку шоколадки и край ее, точно как кружево платочка из кармана, интригующе торчал наружу.
