— Нас готовят для специальных заданий, здесь мы не останемся, — это понимали все, с кем проводились «дополнительные занятия». Иначе — зачем пистолеты, пригодные лишь для нападения или обороны на близких дистанциях, когда вокруг скалы и обрывы. Полезней было бы почаще брать в руки верного «Калашникова». Этих мальчишек Гасан не успевал запоминать в лицо, он видел лишь травмы, в основном — осколочные ранения, лечить которые получалось плохо. Они со старым Рашидом давно составили заявку, по форме идентичную тем, что Гасан делал для закупки стрелковых тренажеров. Медики просили прислать анестезиолога, стерильные пакеты и одноразовые шприцы. Нужны были и зажимы, и пилы, и шовный материал. Вопрос был в том — куда отправить этот текст. Захар прочел, перенаправил к Мамеду, тот и читать не стал, сказал, что пока надо подождать. А мальчишек привозили каждую неделю, иногда по двое, трое, четверо. С железом и свинцом в животах, головах, позвоночнике. С раздробленными или оторванными руками, ногами. В грязи и крови. Спасать удавалось не всех. Сгоревших от инфекции, сгнивших заживо торжественно предавали земле, то есть попросту заваливали камнями, завернув в плащ-палатки. Их несли далеко в горы, так далеко и высоко, что руки, казалось, не выдержат тяжести. Мужчины менялись: одно тело несли по очереди, как правило, две, а то и три пары бойцов с оружием. Пока шли — молчали, на отдыхе тоже. В знакомой долине, на дне высохшего русла, разгребали ветки и мусор, скатывали со склонов небольшие булыжники и создавали некое подобие алькова с невысокими, ладони в две, стенками. Туда, как в детскую ванночку, опускали мертвого мальчика, засыпали чем придется — песком, листьями, мелкими каменьями. Сверху клали камни побольше, если могли найти. На самом крупном и гладком Ильяс писал имя и возраст умершего, рисовал тонкий изогнутый полумесяц.
В каждой «передачке» с «большой земли» были красивые, яркие упаковки специальных фломастеров, пишущих золотом или серебром и по камню, и по стеклу. Кто-то заботился о том, чтобы слуг Аллаха можно было посмертно обозначить корявой надписью на обломке скалы. Бинты, лекарства, шприцы присылали от случая к случаю, а эта художественная дребедень была всегда, и в избытке.
«Все похоже, история повторяется, — думал военный фельдшер, подкатывая очередной камень к могиле. — Кто-то устанавливает крест, кто-то — столбик с красной звездой, мы — камень с тонким исламским полумесяцем».
