Капитализм нового стиля отныне способствует, сам о том не подозревая, возвращению идеи самоуправления, воплощённой на практике либертарными сообществами времён Испанской революции. Масштабы разложения и распада с гнетущей ясностью показывают, в каком тупике корчится, бьётся и задыхается всё живое. У времён года больше нет цветов. Вместо радости жизни – скорбные и мрачные празднества, акты удовлетворения приступов фрустрации и тоски под «чёрным солнцем меланхолии»>6.
И у консюмеристского капитализма теперь новая важная задача: исступлённо множить спекулятивные сделки, цель которых – быстрое получение прибыли за счёт биржевых операций. Последние заводы и производства отправляются в утиль, а потом распродаются за бесценок на Бирже, несмотря на пользу и выгоду, которую они ещё могли бы принести. Вполне конкурентоспособные фирмы оказываются раздавлены одним жадным ударом во имя роста биржевого курса. Так в прошлом веке сжигали излишки кофейных зёрен, чтобы избежать падения цен на рынке.
Паразитарная работа отныне преобладает над общественно полезной работой
Работа превращается в управление паразитарными бюрократическими услугами или, как подсказывает принуждённый к обеднению язык, в менеджмент. Испаряется сама идея полезной для общества работы, уступая место искусственно созданной потребности, из которой капиталистическая жадность делает единственно верный ориентир эффективности – получение дохода.
Вместе с тем трудящиеся массы, ещё недавно обеспечивавшие капитализму богатство, ныне отброшенное ради биржевых спекуляций, оказываются в ситуации растущей нищеты и социального отторжения.
Торговые храмы потребительских наслаждений подвержены той же угрозе, что и обеспеченное комфортом выживание, пусть даже ложные конструкции Welfare State уже обвалились. Виртуальные деньги пожирают сами себя: они питают сделки, но не могут накормить голодных.
Паразитарная работа – ещё один образ финансового паразитизма, личной охраной которого является Государство.
Пробуждение человеческого сознания
Как ни странно, в условиях полного отчаяния и подавленности исчезающее пролетарское сознание даёт место возрождению человеческого сознания. В этом нет ничего загадочного. Пролетарское сознание – это всего лишь форма социального существования, заданная повседневным опытом рабочего, вступающего в борьбу с жестокой действительностью. Закрепление этой формы произошло на определённом этапе исторического развития – в период чудовищного взлёта капитализма и спровоцированного им роста индустриализации, на заре XIX века.
