Через проем они вошли в большое помещение, прохладное из-за толстых каменных стен гробницы. На полу не было никакого мусора. Уолдо, радуясь тому, что они ушли отсверкавшего снаружи солнца, уселся на камень посередине между входом и внутренней разделительной стеной, оперевшись прикладом о пол. На мгновение он был ослеплен переходом от невыносимого сияния утреннего солнца к полумраку внутри.
Когда в глазах у него прояснилось, он огляделся и заметил, что во внутренней стене была проломлена неровная дыра, что говорило о том, что сама усыпальница осквернена. Затем, еще больше привыкнув к полутьме, он внезапно вскочил. Ему показалось, что во всех четырех углах комнаты кишели голые дети. На его неопытный взгляд, им было года по два, но двигались они суверенностью восьми-десятилетних.
- Чьи это дети? - воскликнул он.
- Мои, - сказала она.
- Все твои?- усомнился он.
- Все мои, - ответила она с оттенком хвастливости.
- Но их же здесь не меньше двадцати!
- Ты плохо считаешь в темноте, - сообщила она ему. - Их меньше.
- Но дюжина-то уж точно, - настаивал он, крутясь на месте, в то время как дети плясали и вертелись вокруг него.
- У Свободного Народа большие семьи, - сказала она.
- Но они же все одного возраста, - воскликнул Уолдо; язык у него присох к небу.
Она рассмеялась неприятным, издевательским смехом, хлопая в ладоши. Она находилась между ним и дверным проемом, и поскольку Уолдо стоял против света, то не мог видеть ее губ.
- Сразу видно мужчину! Ни одна женщина не сделала бы такой ошибки.
Смутившись, Уолдо сел. Дети сгрудились вокруг него, смеясь, болтая, хихикая; они испускали радостные возгласы.
- Пожалуйста, принеси мне попить чего-нибудь холодного, - сказал Уолдо; сухой язык едва шевелился у него во рту.
- Сейчас у нас будет питье, - сказала она, но оно будет теплым.
Уолдо ощутил беспокойство. Дети прыгали вокруг него, издавали какие-то странные утробные звуки, облизывались, показывали на него пальцами и, не отрывая от него взгляда, время от времени поглядывали на мать.
- Где же вода?
Женщина стояла молча, руки у нее висели по бокам, и Уолдо показалось, что она стала меньше ростом.
- Где же вода? - повторил он.
-Терпение, терпение, - прорычала она и подошла к нему на шаг.
Солнце освещало ее сзади и создавало гало вокруг ее бедер. Казалось, что теперь она стала еще ниже ростом. Она двигалась как-то украдкой; дети зловеще хихикали.
В это мгновение почти одновременно прозвучали два выстрела. Женщина упала на пол лицом вниз. Дети все хором резко завизжали. Затем она внезапно подпрыгнула на всех четырех и бросилась, качаясь, к пролому в стене, затем с ужасающим воплем вскинула руки, упала на спину, стала корчиться и биться, как умирающая рыба, напряглась, дернулась - и затихла. Уолдо, в ужасе глядя на нее, даже в своем изумлении не смог не отметить, что губы у нее не открылись.
