Я с недоверием смотрю на него. Судя по виду, он это серьезно.
– Да, конечно. – небрежно заявляю я.
– Правда?! – парень выглядит страшно удивленным.
– Нет. – отрезаю я.
– Ну и ладно. Я ни на что и не надеялся. А хотите, расскажу о себе?
Меня не удивляет, что он хочет поделиться своей историей. Джейк тот еще болтун.
– Валяй. – позволяет Ким.
Я прячу улыбку.
– Несколько месяцев назад моя младшая сестра пришла домой и сказала, что ее изнасиловали. – начинает парень. – Конечно, мы обратились к законникам, обвиняемый все отрицал, да и законники ничего не нашли, парня отпустили. Сестра все время была подавлена, я не мог на это смотреть, поэтому решил взять месть в свои руки. Однажды ночью я без угрызений совести поджог дом обидчика. Меня быстро поймали, подозревать-то больше было некого. А знаете, что самое паршивое в данной ситуации? – Джейк горько усмехается. – Когда меня готовили к отправке из родного города в Нортвуд, моей семье дали десять минут, чтобы попрощаться со мной. И пока родители не слышали, сестра со слезами на глазах призналась мне, что никто ее не насиловал. Ей просто понравился этот парень и она не знала, как привлечь его внимание. – несколько секунд он молчит, а мы с девушками потрясенно переглядываемся. – Получается, что я ни за что, ни про что чуть не убил целую семью невинных людей.
Джейк больше не улыбается.
– Да уж, дерьмово. – говорит Мира.
Все смотрят на нее. Она вообще редко говорит, а если делает это, то сочувствия от нее вы не дождетесь никогда. А тут… Она замечает наши взгляды.
– Что, ждете, что я с вами тоже поделюсь? А там почти нечего рассказывать. Мои родители всегда больше любили мою сестру-близнеца, да у меня она есть, а я всегда была чем-то вроде фона. Не знаю, почему так. Чтобы привлечь внимание семьи, я занималась саморазрушением. Мне на все стало наплевать. Согласитесь, человеку сложно причинить вред, если его ничего не трогает. И вот, в итоге я тут. Сижу на колесах. Думаете, мне это нравится? Ха.
Она замолкает и уходит в себя. Я понимаю, что лучше её сейчас не трогать. Таких подробностей ни о ком из них я не знала. Но я рада, что они смогли поделиться, надеюсь, на душе у них стало легче. Ведь я тоже мало с кем обсуждала, откуда у меня взялись шрамы, а уж о том, что произошло три года назад вообще ни с кем не говорила, кроме моего психоаналитика. И хотя я сказала им только малую часть правды, с души как будто отвалилась часть камня, который мертвым грузом давит на меня все это время.
