Окончательно обидевшись, отвернулась. Ну и демон с ним, с предателем, у меня целая лаборатория здесь.
– Эми! Здесь такое!– восторженно прошептал Лаки.
Вот совсем не хотела поворачиваться, но ведьминское любопытство сгубило не одну ведьму. А развернувшись, ахнула. Целый шкаф зелий, снадобий и трав! Подойдя к сокровищнице, ласково провела пальцами по флаконам. Чего здесь только не было! От самых простых капель для роста волос, до редких и, практически бесценных, зелий, повышающих магическую силу.
Вдохнув запах мелиссы лимонной, отступила. Что тут у нас ещё есть? Новенькие котелки разного размера и упакованные колбочки заставляли задуматься. Герцог сделал себе лабораторию, но не пользуется ею? Да нееее. Быть такого не может. Маги пренебрегают травами, обходясь сырой магией. А на сколько я знаю, Джеймс один из самых сильных магов королевства. Точнее, второй по силе после своего отца, служащего придворным магом.
– Эми, а зачем магу лаборатория? – озвучил Лаки мои мысли.
– Не знаю. Может это его матери? Она же тоже ведьма.
– Что-то мне подсказывает, что дело не в ней, – хмыкнул фамильяр, обнюхивая каждый котелок. – Одна из кошечек говорила, что леди потеряла фамильяра ещё в молодости, да так и не оправилась. Стала холодной, словно камень.
Я невольно поёжилась, вспоминая недавние события. Смогла бы я и дальше жить без Лаки? Да, пришлось бы. Летала бы я высоко в небе, под лунным светом, и варила бы новые зелья? Определённо нет. Без Себастьяна жизнь потеряла бы краски. Подхватив фамильяра, уткнулась в шёрстку.
– Всё обошлось, девочка, – проурчал малыш, обнимая лапками.
– Лаки, а ведь бабушка любила меня, не стала ледяной, когда потеряла частичку себя, – заметила я, присаживаясь в кресло.
Лаки задумался, а затем ответил:
– Аманду из омута боли вытащила любовь твоего деда. Но, то была очень сильная любовь. Я уже говорил тебе, что ты вряд ли встретишь счастливую пару маг-ведьма вблизи столицы. Слышал, что когда фамильяр Джоанны Остин погиб, Элларий был на границе королевства, за сотни километров от дома. Джоанна закрылась в ледяной скорлупе на столько, что даже маленький сын не смог разжалобить.
– Это ужасно, – всхлипнула, всё больше жалея герцога. Перед глазами то и дело всплывали картины, как маленький, темноволосый мальчик плакал, разбив коленки. А холодная леди, являющаяся матерью, даже не повернулась. Я настолько ушла в себя, всхлипывая и представляя безрадостное детство, что не услышала стука в дверь. Но вздрогнула от голоса жениха:
