– Я считал, что он остался в долине. В вашей чистой, наивной долине, не тронутой пороками.
– А он пошёл со мной. Он пошёл со мной и попал на каторгу, – сказала Аяна злобно. – И он ещё говорил, что вы вернётесь за нами. Какое там! Ты предпочёл похоронить его заживо, только чтобы не дать Конде вернуться ко мне!
– Кирья... Кира, ты не понимаешь, – нахмурился Воло. – Подожди, так он в Рети? Но...
– Мы нашли его. Какое тебе дело? Ты записал его в мёртвые!
– Кира, ты понимаешь, что бы произошло, если бы о вашей долине стало известно? – сказал Воло, шагая к ней. – Ты правда не понимаешь? Ты видела лишь команду "Фидиндо", образованных севас, которые поклялись в верности и благочестии. И даже они не выдержали искушения, которое представляли ваши женщины! Пятеро из тридцати двух, не считая Конды, вступили в греховную связь с вашими девушками. Пятеро! А теперь представь, как у вашего пляжа бросают якорь три корабля с экипажами в сто человек, голодных, не видевших берег несколько месяцев, и они не связаны долгом за спасение их груза и жизней. Поразмысли над тем, как им бы понравилось многое из того, что есть у вас. Ваши люди не берут ненужное им. Они отказывались от золота и товаров, что я предлагал им в обмен на помощь с Кондой, когда увидел, как он вспоминает кладовую, где его запирал тот человек. У вас ни одного замка ни в одной двери и ворота не запираются, не говоря уж о том, что и оружия толком нет! Знаешь, как хорошо полыхает сухое старое дерево стен, таких смолистых, как в твоей малой мастерской, когда человек, у которого в руках факел, чувствует свою безнаказанность? Это было решение экипажа! Нельзя вывалить в детской кучу грязного оружия и сказать детям – разбирайтесь сами! Мы поклялись, что никто не узнает о вашей долине, ради вашей же безопасности. Мы были в неоплатном долгу перед вашими людьми. Мы все осознавали ответственность, которая лежит на нас!
Аяна выдохнула. Он говорил разумные вещи - Конда говорил примерно то же самое. Она представила моряков вроде тех, которых встречала по пути с берега кирио, но только попавших в их деревню и празднующих прибытие румом или горючкой, и содрогнулась.
– Вижу, ты поразмыслила над моими словами. Ты сочла, что я принёс Верделла в жертву своей ответственности. Я считал, что оставляю его там, где его свободному духу самое место. Я не рассчитывал, что ты отправишься за Кондой на другой край мира. Я недооценил тебя. Никто и помыслить не мог, что юная кирья проделает такой путь ради... чувств.
