Одиночество было болезнью в этих краях. Ранчо были большими, тянулись многие мили, и обычно за ним присматривали не так уж и много членов семьи. Молодые не были заинтересованы в разведении скота, предпочитая учебу в колледже и работу вдали от полыни. Я не винил их. Если бы мог выбирать, может, поступил бы иначе. Однако отец взял с меня обещание управлять его ранчо, сохранить в нашей семье и оставаться верным своим корням. Я сдержал обещание, хотя порой мысли о других вариантах событий не давали мне спать по ночам. Мне не хотелось, чтобы также было и у Молли. С другой стороны, казалось, она приняла жизнь на ранчо гораздо легче, чем я.
– Эй, что происходит в твоей толстой черепушке? – Молли потянулась через стол и положила ладонь на мое запястье.
– Прости, – я встретил ее пристальный взгляд. – Просто вспоминал времена, когда сам начал управлять ранчо. И насколько схожи наши ситуации. Мой отец умер, и я остался единственным, кто мог продержать все на плаву.
Молли сжала мою руку, прежде чем вернулась к завтраку.
– Я тоже иногда думаю об этом. Ты начал управлять своей землей, когда тебе было... сколько? Двадцать?
– Двадцать два, – я был слишком молод.
– Верно. Никогда бы не подумала, что буду этим заниматься, понимаешь?
– Жалеешь, что вернулась?
Она покачала головой.
– Ничуть.
Уверенность в ее голове произвела на меня впечатление. Жизнь на ранчо была тяжелой, но Молли, похоже, приняла ее с распростертыми объятиями.
Мы закончили завтракать в уютной тишине, солнце вспыхнуло над землей, и повсюду засверкал снег, сияя яркими вспышками.
Молли убрала наши пустые тарелки и поставила в раковину.
– Я помою, – я оттолкнулся от стола.
– Нет, побереги свою ногу, – она вытерла старую белую плиту.
– Ни за что. Если ты готовишь, то можешь быть уверена, черт возьми, что я помою посуду. Так честно, – я похромал к раковине и приступил к делу, стараясь игнорировать упавшую челюсть Молли.
Может, я и был грубым ковбоем, но никогда не воспринимал ее меньше, чем леди.
Ингрэм стоял у окна, его широкая спина закрывала вид на зимнюю страну чудес.
– Джулия уже вышла. Похоже, она направляется к заграждениям.
– За это я ей и плачу, – проговорила я, сперва натягивая один сапог, потом другой.
– Куда ты собралась? – он опустился на стул и положил ногу на кофейный столик.
– Сперва мне нужно принести еще дров с навеса, а потом пойду в сарай, если необходимо, положу еще сена, наполню корыта и все проверю.
