– Я так хочу тебя. Хочу уже обладать тобой. Назвать только своей, слышишь?
– Нужно подождать совсем немного. Отец сейчас заключит контракт с Антоновым и наконец, оставит меня в покое, начав поиски очередного жениха.
Я понимаю, что японка вполне сносно разговаривает по-русски, продолжая настороженно вглядываться в глаза своего любимого. Видимо, благодаря этим отношениям она и выучила язык, впрочем, предпочитая скрывать эти способности от других.
– Он не успокоится, пока не выдаст тебя удачно замуж. Мы должны сбежать прямо сейчас, пока он занят своими гостями.
– Мне жаль маму. Он просто изведёт её своими придирками. Она не переживёт моего побега. Он её убьёт!
Голос Минами дрожит, срываясь на всхлипы. Хрупкие плечики начинают сотрясаться от бьющей её дрожи, и мне становиться безумно жаль бедняжку, попавшую в ужасную ситуацию из-за отца-тирана.
– Но я мужчина, понимаешь?
Артур властно цепляет возлюбленную за подбородок. Встречается с её тёмными, как печные угли, глазами. Наклоняется, запечатывая губы осторожным поцелуем.
– Я не могу просто так ждать, не имея возможности даже прикоснуться к тебе.
Присаживаюсь на корточки, пытаясь покинуть полянку незамеченной. Понимаю, что сейчас у парочки наступил какой-то интимный момент, потому что за зарослями отчётливо слышны тихие вздохи и смачные поцелуи. Доползаю до мостика, осторожно выпрямляясь во весь рост.
Отряхиваю подол платья от зацепившихся листьев и гордо вскидываю голову, подставляя лицо яркому солнцу. Представляю себе перекошенное лицо Акайо Ямамото, когда единственная дочь сообщит ему о том, что выбрала неравный брак для себя. Так и надо этому напыщенному болвану, возомнившему себя хозяином жизни!
Вероника
*****
Ступаю на мостик, перегибаясь через перила. Впериваюсь в своё отражение в прозрачной воде, замечая, как я изменилась за эти несколько дней. От усталости на моём лице не осталось и следа, а глаза горят каким-то удивительным блеском.
Что ж, очень надеюсь, что я не пожалею о своём необдуманном решении сыграть роль жены Никиты, потому что возвращаться в Москву с разбитым сердцем мне совсем не хочется.
Аккуратно ступаю на дорожку, заворачивая к кустам голубой гортензии и застываю как вкопанная. Прямо ко мне с перекошенной ухмылкой на лице движется хозяин дома. В его движениях читается какая-то хищность, а губы сложены в тонкую нитку.
– Добрый вечер, Антонова-сан. Вы не видели мою дочь? Пора накрывать на стол к ужину, а я нигде не могу её найти.
