От осознания этого хочется зарыться под одеяло и разрыдаться, но я успешно сглатываю вязкую слюну, вставшую в горле. Проталкиваю её вниз вместе с ворохом проблем, улыбаясь кончиками губ.
Нет, всё нормально, он не должен заметить моего взвинченного состояния. Ему сейчас тоже тяжело – гораздо хуже, чем мне.
– Да, поехали.
Шепчу, отрывая взор от зеркала. Отхожу в сторону, разрывая то невидимое прикосновение двух душ, чтобы потом не было мучительно плохо.
Никита предупредил – наш брак длится только девяносто дней, и по исходу контракта – должен состояться неминуемый развод, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Он вернётся к Регине или, возможно, найдёт себе более интересную девушку, а я – к своему цветочному магазинчику.
– Нам долго лететь?
– Всего полтора часа до Саратова. Там нас встретят люди Ямамото и отвезут в резиденцию. Так что, в общей сложности, часа три-четыре мы будем в дороге.
Нахмуриваюсь, кивая в такт его словам. Закусываю губу, пытаясь скрыть дрожание рук, и не выдерживаю. Опускаю плечи, обращаясь к своему отражению в зеркале.
– Мне обязательно лететь?
Мужчина оборачивается ко мне. Смотрит пристально, не отводя кофейных глаз от моего лица. Прохаживается по нему вверх-вниз с каким-то удивительным спокойствием, как бы лаская.
– Мышка, ты всё так же боишься летать? Я думал, ты стала храброй после нашего развода.
– Нет. Боюсь.
Почти шепчу, но Никита слышит мой ответ. Подходит ближе, дотрагиваясь указательным пальцем правой щеки. Медлит.
Осторожно скользит вниз, к приоткрытым в напряжении губам. С нажимом проходится по ним, как бы исследуя.
Хриплый вздох вырывается из моего осипшего от напряжения горла и Никита как будто оживает. Одёргивает руку, словно обжегшись.
– Всё будет хорошо, Вероника. Прими свои успокоительные как тогда, перед свадебным путешествием, когда ты полдороги благополучно проспала, и всё будет хорошо Тем более, тут недалеко.
– Да. Наверное, так и сделаю.
– Умница. Давай, проверь документы и вещи и спускайся. Я буду ждать тебя внизу.
Ореховые глаза вмиг тускнеют, превращаясь в стеклянные льдинки и мне тотчас становится холодно и неуютно, как будто я оказалась голышом на морозе. Машинально обхватываю себя руками за плечи, пытаясь согреться самостоятельно. Медлю, ожидая ещё чего-то…
Никита опускает взгляд в пушистый ковер, и я прямо чувствую, как между нами вновь вырастает незыблемая стена непонимания и недоверия.
Он разворачивается и уходит, неслышно прикрыв за собой дверь. Оставляет лишь тонкий шлейф муската за собой, даря ещё лишнюю минутку передышки.
